ПСС. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Таковы были изъ тхъ людей, съ которыми на пути сошелся Нехлюдовъ, Семеновъ, Вильгельмсонъ и отчасти Набатовъ и изъ женщинъ Марья Павловна и отчасти Ранцева. Женщины же, хорошія женщины изъ этаго круга, въ противоположность той невольной распущенности, которая встрчалась среди этихъ людей, отрицавшихъ старыя формы брака и не установившихъ новыя, – хорошія женщины изъ этаго круга поразили Нехлюдова такими чертами полнаго, спокойнаго и твердаго цломудрія, которыхъ онъ до сихъ поръ не находилъ среди молодыхъ женщинъ. Женщины эти, казалось, уничтожили въ себ вс половыя свойства и были вс преданы только длу, и не только революціонному длу, но длу служенія людямъ вообще, гд бы ни встречалось страданіе и гд бы не была возможность помочь ему. Такова была Марья Павловна, въ которой при ея женской красот эта черта была особенно поразительна. Таковы были и нкоторыя другія, съ которыми Нехлюдовъ познакомился въ Тюмени. Такова была и Ранцева, несмотря на то, что у нея были мужъ и ребенокъ.

* № 133 (рук. № 90).

IV.

Одно, что не нравилось Нехлюдову во всхъ почти политическихъ и отдаляло отъ нихъ, это было ихъ отношеніе къ своимъ сотоварищамъ по заключенію уголовнымъ и вообще къ народу, къ черному рабочему народу, тому самому, для котораго политическіе приносили въ жертву свои жизни. Теоретически они считали единственной цлью своей жизни благо народа, практически же они большей частью мало знали народъ, отчего презирали его и особенно старательно чуждались общенія съ тми представителями народа, которые шли рядомъ съ ними въ вид уголовныхъ.

Нехлюдову это было особенно замтно, потому что со времени своего отъзда въ третьемъ класс, когда онъ почувствовалъ радость вступленія въ большой свтъ изъ того малаго, въ которомъ онъ жилъ до этого, эта жизнь въ большомъ свт не переставая наполняла его жизнь все большимъ и большимъ интересомъ и все боле и бол

е открывала ему истинное устройство того міра, въ которомъ онъ жилъ.

Въ продолженіи всего пути онъ⁴⁴¹ старался (что онъ могъ длать черезъ Тараса) вникать въ жизнь уголовныхъ, насколько возможно сближаться съ ними и помогать имъ. Но чмъ больше онъ узнавалъ этихъ людей, тмъ больше онъ видлъ невозможность сближенія съ ними и тмъ боле ужасался на ужасную развратную жестокость, худшую гораздо, чмъ между зверей, которая была царствующею и обычною въ этой сред. Вс попытки его сближенія съ этими людьми (иногда конвойные допускали его на дворы этаповъ, гд лтомъ располагались арестанты, и онъ могъ подолгу бесдовать съ ними), вс

попытки сближенія кончались неудачей. На него смотрли какъ на кошелекъ, изъ котораго нужно выманить какъ можно больше денегъ, онъ же самъ разъ навсегда былъ причисленъ къ господамъ, отъ которыхъ нечего ждать добра, и не представлялъ никакого интереса.

Если онъ давалъ деньги, то эти деньги шли на игру, на вино, на табакъ; книги, которыя онъ давалъ (онъ закупилъ въ Казани), шли большей частью на цигарки. Нехлюдовъ видлъ и зналъ, что въ числ арестантовъ были простые, хорошіе, просто несчастные люди, но эти люди нетолько не были замтны, но притворно подчинялись тону, который давали всей масс главари-бродяги и выдающіеся своимъ знаніемъ острожной жизни, порочностью, ловкостью и отчаянностью арестанты. Какъ и во всхъ обществахъ, нетолько въ закрытыхъ заведеніяхъ, но и на вол, властвовали и управляли всми остальными худшіе люди. Ими были установлены правила, которымъ вс должны были подчиняться, они же приводили въ исполненіе эти правила, если они не исполнялись, и они же устанавливали общественное мнніе, которое незамтно, но сильне всего другого вліяло на вс

хъ живших и поступавшихъ въ эту среду. Такъ что общій складъ жизни всхъ этихъ людей былъ ужасенъ въ нравственномъ отношенiи и долженъ былъ отталкивать, но дйствительное состояніе людей, жившихъ въ этой сред, было не безнравственное, какъ оно представлялось, а, напротивъ, очень жалкое. Хорошіе люди какъ бы принуждались тутъ быть безнравственными, и это то особенно трогало и привлекало къ нимъ Нехлюдова.

** № 134 (рук. № 92).

X (10).

Дв изъ женщинъ были знакомы Нехлюдову. Одна была Вра Ефремовна, по совту которой онъ устроилъ Маслову съ политическими. Другая была Марья Павловна, та самая красивая, сильная двушка съ бараньими глазами, съ которой онъ говорилъ во время свиданія въ тюрьм. Незнакомыя же женщины были: молоденькая, хорошенькая и кокетливая двушка, дочь щеточнаго фабриканта Грабецъ, врно прозванная товарищами «птичкой» и кружившая всмъ головы, и замужняя женщина-врачъ Ранцева, разлученная съ ребенкомъ и мужемъ-революціонеромъ, оставшимся въ Россіи.