ПСС. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Кроме того, в АТБ (папка XXX) хранится рукопись на двух листках, исписанная карандашом посторонней рукой и отвечающая на девятнадцать вопросов, касающихся тюремного быта и распорядка. Вероятно, она написана всё тем же надзирателем Бутырской тюрьмы и передана Толстому для справок. По словам Виноградова, Толстой после посещений его надзирателем еще paз сам приходил к нему, чтобы дополнить некоторые места в описании тюрьмы. Возможно, что как раз в это время Толстому удалось побывать и в самой тюрьме. В недатированном письме к нему В. А. Маклаков пишет: «Пересыльную [т. е. Бутырскую] вы уже видели, добавлю только, что с разрешения смотрителя тюрьмы, которое дается очень охотно, свидание с теми женщинами, которые здесь содержатся в виде неокончательно приговоренных, происходит не в общей комнате через решетку, а либо в конторе, либо чаще в первой большой комнате с столбами и сводами, с образом в нише у правой стены и массивной железной решетчатой дверью». Описание этой комнаты, сделанное Маклаковым, совпадает с описанием ее у Толстого в XLI главе первой части: «Первое помещение за дверьми была большая комната со сводами и железными решетками в небольших окнах. В комнате этой, называемой сборной, совершенно неожиданно Нехлюдов увидел в нише большое изображение распятия». В только что упомянутом письме Маклаков сообщал Толстому о том, что осужденные по уголовным делам женщины до 1892 года содержались в Москве в Таганской тюрьме, затем – в Бутырской. Так как действие романа относится к 1880 годам, то Нехлюдов, по указанию прокурора, едет сначала в дом предварительного заключения (т. е. в Таганскую тюрьму) и, не найдя там Масловой, отправляется в пересыльную – Бутырскую; помещение туда Масловой объясняется тем, что все места дома предварительного заключения были заняты арестованными по раздутому политическому делу студентами, врачами, рабочими и т. д.

Позднее, в начале лета того же 1899 года, по просьбе Толстого начальником тульской тюрьмы в Ясную поляну был послан тюремный надзиратель, подробно ознакомивший Толстого с правилами свиданий заключенных и с обстановкой комнаты свиданий в тульской тюрьме.⁶²⁴

Сведения, сообщенные надзирателем Толстому, были им использованы в работе над пятой редакцией «Воскресения», так же как и сведения, сообщенные надзирателем Бутырской тюрьмы.

В пятой редакции, в XXX главе первой части (эта глава Толстым здесь несколько раз переделывалась), впервые введено подробное перечисление обитательниц камеры, в которой находилась Маслова. О преступлениях, в которых обвинялись арестантки, Толстой рассказывает, видимо, на основании своего личного знакомства с соответствующими судебными делами. Так, например, упоминание о сторожихе при железнодорожной будке, отбывающей наказание за то, что она не вышла с флагом к поезду, с которым случилось несчастие, стоит в связи со следующим письмом Толстого к Н. В. Давыдову: «Подательница сего обвиняется в Окружном суде за то, что не исполнила своих обязанностей в будке на железной дороге, и вследствие этого раздавило человека. Как вы думаете, опасно ли ее положение? И следует ли ей брать адвоката? И как бы ей помочь? Таня⁶²⁵

хотела быть у вас. Ответьте с ней».⁶²⁶

В этой же редакции впервые фигурирует Вера Ефремовна Богодуховская (см. вариант № 95). В редакции предыдущей, в той ее части, где говорится о встрече Нехлюдова с политическими в Сибири, мельком упоминалась политическая Фесенко; в соответствующем месте пятой редакции фамилия «Фесенко» зачеркнута и вместо этого написано: «Вера Ефремовна», как вместо зачеркнутого «Богомилова» написано «Ранцева», а фамилия Богомилова усвоена девушке, в дальнейшем фигурирующей под именем Грабец. Вера Ефремовна просит Нехлюдова помочь подследственной товарке ее, сидящей в одиночке и подвергающейся нравственным пыткам со стороны жандармов (в предыдущей редакции о такой подследственной – враче Дидерих – Нехлюдова просила Марья Павловна), и другой товарке, сидящей в Петропавловской крепости за знакомство с замешанной в политическом деле. В дальнейшем, в той же редакции, обе эти просьбы Веры Ефремовны слиты в одну – за Лидию Шустову; кроме того, Богодуховская просит Нехлюдова выхлопотать содержащемуся в той же Петропавловской крепости юноше разрешение на свидание с родителями и на получение научных книг для занятий. Нехлюдов подмечает у Веры Ефремовны, как и у других политических, кроме Марьи Павловны и Вильгельмсона, «черты рисовки» – деталь, которая исключается в следующей редакции.

Впервые также в эту редакцию введена фигура товарища обер-прокурора сената Селенина, обрисованного Толстым близко к тому, как о нем читаем и в редакции окончательной. Сцена шествия арестантов из тюрьмы на вокзал подверглась значительной переделке в направлении к окончательной редакции. В нее введен эпизод встречи арестантов с богатой коляской.