ПСС. Том 62. Письма, 1873-1879 гг.

Страшная вещь наша работа. Кроме нас, никто этого не знает. Для того, чтобы работать, нужно, чтобы выросли под ногами подмостки. И эти подмостки зависят не от тебя. Если станешь работать без подмосток, только потратишь матерьял и завалишь без толку такие стены, которых и продолжать нельзя. Особенно это чувствуется, когда работа начата. Всё кажется: отчего ж не продолжать? Хвать-похвать, недостают руки и сидишь дожидаешься. Так и сидел я. Теперь, кажется, подросли подмостки и засучиваю рукава.

Читал я это время книги, о которых никто понятия не имеет, но которыми я упивался. Это сборник сведений о Кавк[азских] горцах, изд[анный] в Тифлисе.¹ Там предания и поэзия горцев и сокровища поэтические необычайные. Хотелось бы вам послать. Мне, читая, беспрестанно вспоминались вы. Но не посылаю, потому что жалко расстаться. Нет, нет и перечитываю. Вот вам образчик.

Высохнет земля на могиле моей, и забудешь ты меня, моя родная мать.

Прорастет кладбище могильной травой — заглушит трава твое горе, мой старый отец.

Слезы высохнут на глазах сестры моей — улетит и горе из ее сердца.

*

Горяча ты пуля и несешь ты смерть — но не ты ли была моей верной рабой? Земля черная, ты покроешь меня, но не я ли тебя конем топтал? Холодна ты, смерть, но я был твоим господином.

*

Мое тело достояние земли.

Мою душу примет небо!..²

*

Каково!

Теперь вступление в поэму.

«Догоняет на крыльях и ловит свою добычу кривыми когтями белый ястреб. Он ловит ее и тут же клюет — сырою.

На резвых ногах догоняет и крепкими когтями рвет пестрый барс красного зверя.

Оставляет за собой Терек, переправляется на левый берег с храбрыми Гихинскими наездниками смелый Хамзат...»³

————

«Выйди, мать, наружу посмотреть на диво: Из-под нагорного снега пробивается зеленая трава.

Взойди, мать, на крышу, на самый край крыши: из-под льда ущелья весенний цветок виднеется».

*

«Из-под нагорного снега зеленая травка не пробивается. Из-под льда ущелья не видать весеннего цвета. Оттого, что влюблена ты, тебе цветок привиделся».⁴

————

Понравится ли вам это?⁵ Передайте мой поклон Марье Петровне и Петру Афанасьичу.

Ваш Л. Толстой.

Отрывок, с датой: «Октябрь 1875 г.», опубликован в Г, II, стр. 207. Полностью опубликовано в журнале «Печать и революция», 1927, № 6, стр. 63—64. Датируется на основании письма Фета от 4 ноября 1875 г., являющегося ответом на какое-то неизвестное более позднее письмо Толстого, а также по связи с письмами №№ 211 и 212.

¹ «Сборник сведений о кавказских горцах», издаваемый при Кавказском горском управлении, вып. 1, Тифлис, 1868.

² Приводимые Толстым стихи взяты из статьи А. П. Ипполитова «Этнографические очерки Аргунского округа» («Сборник сведений о кавказских горцах», вып. І, отд. III, стр. 27). Через 22 года, когда Толстой писал «Хаджи-Мурата», он вложил эту песню в уста названого брата Хаджи-Мурата, аварца Ханефи («Хаджи-Мурат», гл. XX).

³

Начало «Песни о Хамзате» (стр. 27—28 упомянутой выше статьи А. П. Ипполитова).

⁴ Этот образец взят из статьи П. У. (П. К. Услара) «Народные сказания кавказских горцев». Печатный текст несколько отличается от текста Толстого (см. там же, стр. 34).

⁵ См. прим. 1 к письму № 217.

211. Н. Н. Страхову.

1875 г. Октября 26? Я. П.

Не писал и не отвечал вам долго, дорогой Николай Николаич, потому что всё это время был в самом дурном состоянии — мучался нездоровьем домашних, да и сам всё был нездоров. Кидался от одной работы к другой, но ничего почти не сделал.

Особенно при начатой работе очевидно то, что нельзя нарочно писать. Кажется, отчего бы не продолжать начатое. Попробуешь — видишь, что руки не достают до того места, где оставил работу, и чем больше стараешься, тем яснее видишь, что делаешь совсем не то, что нужно, и даром тратишь матерьял.

А подняться на те подмостки зависит не от меня. И сидишь, ждешь, пока под ногами вырастут эти подмостки.

О нашем последнем свиданьи беспрестанно вспоминаю с приятным сознанием важного и хорошего сделанного дела. Желаю только того, чтобы для вас хоть в малой мере было это свидание так же плодотворно, как — знаю, что оно будет, — для меня. — Я почему-то думаю и надеюсь, что вы уже начали работать и с сознанием того, что то, что вы делаете, — самое важное, и что вы одни можете и обязаны сделать это. Я убежден, что у каждого человека есть такое дело, и ваше главное дело я смутно предчувствую. Я начал писать то, о чем я вам говорил,¹ и надеюсь, судя по началу, что я буду писать это долго и не издам, и не разочаруюсь.