Псы Господа

Расположение деревни Беленькой Светлов после изучения карты здешних мест примерно представлял. Не так уж «недалече», но и не дальний свет… Он хотел спросить, чем там занимается Казимир Петрович — но тетка уже демонстративно разглядывала проплывающий за окном пейзаж.

3.

Как выяснилось, деревня не зря носила звучное название Щелицы.

За холмом, который столь героически штурмовал ПАЗик-инвалид, высился другой холм, весьма похожий. В ложбине между ними и разместилась деревня.

Тетки-попутчицы сошли в самом её начале, у первых домов. Светлов в одиночестве доехал до автостанции, выбрался из автобуса, огляделся.

Деревня как деревня. Длинная улица с пыльными палисадами, избы, огороды, колодцы… Чуть дальше деревянный мостик с покосившимися перилами переброшен через невеликую водную преграду — не то большой ручей, не то крохотную речку, сквозь кусты и не разглядеть толком. Из обитателей Щелиц в поле зрения попала лишь пара кур, копошившихся в канаве.

Пока Светлов озирался, водитель загнал ПАЗ в ближайший двор. Роль же автостанции выполняла бревенчатая изба. Александр потрогал амбарный замок, висевший на дверях, потом взглянул на часы — четверть восьмого.

Хотя до заката далеко, чувствовалось, что в деревне наступил вечер. И глубокий. Праздношатающихся граждан не было вовсе. Магазин закрыт, местная администрация тоже. Кто, интересно, его подкинет до деревни Беленькой? А если не найдет сразу оказию — где он будет ночевать?

— Чё, парень, ищешь кого?

Светлов обернулся. К нему обращался водитель автобуса.

— Вроде как ты не здешний… — Утверждения во фразе оказалось больше, чем вопроса.

— Не здешний, — подтвердил Светлов. — Мне вообще-то в Беленькую надо. Не подскажите, как добраться?

Казалось, водитель безмерно удивился. Словно представить не мог, зачем городскому жителю потребовалось попасть в этакую глухую дыру…

— Пойдем, — кивнул он Светлову, направляясь вдоль улицы. Александр закинул спортивную сумку на плечо и пошагал следом.

— Там ты к кому? — спросил шофер.

— Да так, — неопределенно ответил Светлов, — дела там у меня.

— Какие дела?

Светлов мысленно выругался — какого лешего мужику надо? Как будто сговорился с теми двумя тетками. Может, слышал обрывки разговора? Да нет, ничего он мог услышать в своей завывающей колымаге — лишь завывающую еще громче музыку.

— Какие дела, парень? — настойчиво повторил водитель. — Могу помочь, но мне знать надо.

— Я журналист, — ляпнул Александр первое, что взбрело в голову. — Вот, слышал, что там девушка нашлась — из леса вышла. Хочу узнать поподробней.

— Чё за газета?

— «Московский комсомолец».

Мужик окинул его оценивающим взглядом.

— Удостоверение показать? — спросил Александр, на всякий случай приготовившись провести небольшой сеанс внушения.

— Да ладно, бляха-муха, не надо… — буркнул шофер. — Петр я.

— Александр.

— Ты это… в общем, нехорошее место там. И людишки такие же. Не знаю, чё ты про них сочинять собрался… У нас тут тоже нашлась одна такая, нудистка, бляха-муха… А в Заянье из лесу аж две вышли… Может, про них напишешь?

Светлов покачал головой:

— Нет, мне в Беленькую надо.

Пропитое лицо водителя отразило напряженную работу мысли. Наконец он пришел к решению:

— Ну, ежли хочешь, завтра утром я отвезу, выходной у меня… Заодно и заброшу кой-чего знакомой одной. Только это… того, ну…

— Я заплачу, не беспокойтесь.

— Стольник. По рукам?

— Ладно, — кивнул Александр.

Билет от Плюссы до Щелиц стоил восемнадцать пятьдесят, плюс дополнительная пятерка. Наценка существенная, но коли уж он будет единственным пассажиром…

— Ночевать есть где?

— Нет.

— К себе не могу, — быстро сказал Петр. — Баба моя — зверь. Живьём сожрёт — даже костей не высрет!

Он радостно загыгыкал собственной дебиловатой шутке. Светлов выдавил бледное подобие улыбки. Отсмеявшись, Петр предложил:

— Пошли, знаю тут одну… Приторговывает она — работы нет, кормиться чем-то надо… В общем, заплатишь — пустит заночевать. Я завтра по утряни заеду. Не проспи.

— Проснусь… Ваш ПАЗик мертвого разбудит.

— Не… На мотоцикле моем поедем…

Светлов изумился. Шофер рейсового автобуса не воспользуется казенной машиной, чтобы немного подкалымить? Чудеса… И вообще — почему, коли уж у Петра выходной, ПАЗик остался в Щелицах, а не попал в руки сменщика?

Петр не стал темнить в ответ на прямо поставленный вопрос:

— Так мой же это драндулет, бляха-муха, не казенный… По договору подрабатываю. Тутошнему автобусному начальству бензин жечь накладно для пары пассажиров-то… А я заодно грузы кой-какие подбрасываю, — не за так, понятно, на хлебушек хватает…

«И на водочку…» — мысленно продолжил Светлов. Набухшие кровеносные сосуды на лице Петра сомнений в его наклонностях не оставляли. Оставалось лишь надеяться, что сегодня вечером пресловутые наклонности проявятся не в полной мере.

— Ехать долго?

— Сорок верст. Но дорога… чё говорить, сам поглядишь. Часа два, не меньше.

Они подошли к неприметному дому. Петр стукнул в окно. Где-то в глубине двора тут же загавкала собака.

— Погодь… Псина у нее, бляха-муха, стервозная.

Послышались шаги, звякнула цепь.

— Кого нелегкая несет?