Псы Господа

Кончилось все просто – партия простила оступившихся, благо козлов отпущения хватало. Даже убивший посла Блюмкин вернулся в конце концов на службу в ЧК. С подозрительной торопливостью расстреляли лишь тех, кто в часы мятежа – по официальной версии – арестовывал и охранял двух обер-чекистов.

Дзержинского отправили поправлять здоровье в Швейцарию – и годы спустя будущие биографы Железного Феликса изворачивались как могли и умели, пытаясь объяснить этакий финт: разгар гражданской войны, белые наступают со всех сторон, в тылу саботаж и теракты, вспыхивает мятеж за мятежом, – а глава ВЧК5 спокойненько прогуливается с женой под ручку по берегу Женевского озера…

Излечившемуся Дзержинскому партийные вожди доверие до конца так и не вернули… Где гарантия, что с рыцарем революции опять мозговая горячка не приключится? Чекистам, как известно, холодная голова предписана – вкупе с чистыми руками и горячим сердцем.

И, не высовываясь на передний план, реальную власть в ВЧК-ОГПУ прибрал к рукам тихий и незаметный Вячеслав Рудольфович Менжинский, а Феликса Эдмундовича потихоньку переместили на хозяйственную работу – поставили во главе наркомата путей сообщения, а затем и ВСНХ. Впрочем, и номинальным руководителем чекистов он оставался – имя-пугало исправно внушало страх врагам…

Подлинные причины событий шестого июля так и не были никогда вскрыты, и помаленьку дикая история забывалась…

И вот теперь ее вытащил на свет сидящий напротив Бокия фантом по фамилии Буланский…

* * *

– Значит, это вы собирались прикончить Советскую власть руками чекистов, – медленно проговорил Бокий. – А в случае неудачи – кайзеровскими дивизиями. Изящно…

– Надеюсь, вы не в обиде? – улыбнулся Буланский. – Дело в том, что у меня есть основания ненавидеть большевиков ничуть не меньше вашего, милейший Глеб Иванович.

Милейшему Глебу Ивановичу вдруг захотелось проверить, не рассеется ли фантом после выстрела в голову… Пистолет тяжело брякнулся в ящик стола – от греха подальше.

Говорили они четыре с лишним часа, до рассвета. Бокию больше приходилось слушать. Слушать и изумляться… Он-то считал, что Спецотдел собрал, используя громадные возможности ОГПУ, всё, что в России можно было собрать в области запретных, тайных, эзотерических знаний… И многое из того, что можно было раскопать за рубежом. Наивный… Наивный мальчишка… Оказывается, ему открылась даже не вершина айсберга – малая часть вершины. И лишь сейчас, после восьми лет работы, казавшейся Бокию титанической – действительно серьезные люди обратили внимание на его дилетантские штудии…

* * *

Пропуск на выход, естественно, Буланский просить не стал. Удалился весьма своеобразно: попросту исчез. Сидел на стуле – и перестал сидеть… Дежурный клялся, что никто через приемную не проходил.

И все-таки Бокий понял, что при всех своих колоссальных умениях и знаниях его гость слегка недооценивает возможности современной техники. Дело в том, что в косяке двери кабинета таилось несложное механическое устройство – примитивный счетчик открываний двери. И после визита Буланского показания счетчика разошлись с данными журнала учета посетителей: кто-то дважды открыл и закрыл дверь.

* * *

В последующие десять лет Спецотдел де-факто работал на Новую Инквицию. Вернее, на одного ее руководителя – на Богдана Буланского.

* * *

Убили Бокия в тридцать восьмом – причем он к тому моменту уже не числился среди живых – якобы год назад был расстрелян по приговору трибунала, как террорист, троцкист-вредитель и шпион нескольких разведок…

Подаренный год оказался не самым приятным периодом в жизни Глеба Ивановича – обрабатывали его недавние подчиненные, сотрудники лаборатории Спецотдела. В свое время Бокий старался использовать их в качестве слепых исполнителей, никогда не владеющих полной информацией по проблеме, но кое-чему его ребята научились-таки… Однако бывший их шеф знал и умел к тому времени гораздо больше – и оказался в силах не поделиться знаниями и умениями.

Раздосадованный Вождь отдал приказ – и палачи, пытавшие Бокия, ушли из этой жизни раньше, чем их жертва.

Конвоиры изумлялись: впервые на их памяти арестант смеялся, спускаясь по лестнице расстрельного подвала. «С ума попятился», – говорили они друг другу, не стараясь понизить голос. Шагающему к смерти какая разница? Везунчик, умрет, ничего не поняв.

Глеб Бокий спускался в расстрельный подвал. Смеясь… Потому что шагал не навстречу гибели – навстречу освобождению. Пусть зароют в безымянной братской могиле это истерзанное тело, доживающее шестой десяток, не жалко, так или иначе подходил срок расстаться с ним…

Лишь увидев, чем его собираются убить, Бокий резко оборвал смех. И стал похож на всех прочих, заглянувших в лицо смерти.

Глава 12. ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПУТЕЙ – III

Озеро Улим, 06 июля 1999 года

1.

Добраться до безымянного лесного озерца оказалось не так просто…