Пташка

— Фиргалл! – крикнула Гнеда, приставив ладонь ко рту.

Туман проглотил её голос, и она крикнула громче. Из кустов орешника вылетела стайка зябликов, и снова наступила тишина, которая начинала казаться зловещей.

С возрастающим беспокойством девушка решила осмотреть, что осталось в её распоряжении. Сид не предупреждал, что они отбывают на целый день, тем более – на ночь, поэтому Гнеда уезжала из усадьбы налегке. Все припасы Фиргалл погрузил на Ска, и при девушке были лишь её собственные вещи.

Гнеда слегка подрагивающими руками принялась проверять содержимое сумки, привязанной к поясу. Игла, писало, ложка… Она рассерженно бросила бесполезные предметы обратно и заставила себя перевести дух. У неё был нож. Тёплый, хоть и насквозь сырой плащ. Сулея, в которую можно набрать воды из озера. В конце концов, Пламень был с ней, и она в любой миг может оседлать его и вернуться домой.

Может ли?

Девушка сглотнула. Она поняла, что не помнит дороги. Какое-то время они двигались знакомыми тропами, а потом Гнеда перестала узнавать места. Они заехали дальше, чем когда-либо, но девушке даже не приходило в голову запоминать путь, ведь с ней был Фиргалл. Она не спросила, куда они едут, насколько, зачем. Надменность и холодность сида давно отбили у Гнеды охоту к лишним разговорам. Девушка привыкла безропотно следовать за ним и подчиняться. И теперь он просто исчез, бросив её тут совсем одну.

Нет, он не мог так поступить. Конечно, нет.

Гнеда собрала вещи и, скрываясь от дождя, подошла к Пламеню, стоявшим под раскидистым, уже наполовину раздетым осенью дубом. Девушка устроилась на золотистом ворохе отсыревших листьев и обняла колени, стараясь сохранить как можно больше тепла. Пламень тоскливо переступил с ноги на ногу. Вчера он ел привезённый из имения овёс, а редкая трава вокруг дерева была жёсткая и невкусная, и конь явно тяготился происходящим. Гнеда закрыла глаза, чтобы не смотреть на него. Фиргалл скоро вернётся, и они отправятся обратно.

Дождь усилился, и капли тихонько постукивали по листьям. Гнеда вздрогнула от ощущения падения и быстро заморгала, приходя в себя. Каким-то образом она задремала, но не понимала, сколько прошло времени. Серая мгла по-прежнему висела над озером. Влаги в воздухе стало слишком много, чтобы спрятаться от неё под деревом. Пальцы не гнулись от холода, ноги затекли.

Опираясь о ствол, Гнеда поднялась. Единственным способом согреться было движение. Она должна была найти дорогу в усадьбу.

Гнеда сжала кулаки и подобралась. Она слишком давно не оставалась одна. Слишком привыкла полагаться на Фиргалла, Айфэ, Финд. Происходящее отрезвляло. Девушка знала, что сид не вернётся. Что он исчез намеренно.

Было ли это предательством? Он защищал её от врагов. Айфэ, пусть и помимо воли отца, подвергал себя опасности из-за Гнеды. Фиргалл кормил её, одевал, учил. Если бы сид желал девушке зла, едва ли бы он стал столько возиться с ней.

— Пламень, мы едем домой! — с решительной яростью сказала Гнеда и принялась седлать коня.

Гнеда хорошо помнила, по какой тропинке они прибыли к озеру, и поначалу ехать было довольно просто. Но когда начались развилки, выбрать правильное направление становилось всё труднее. У девушки теплилась надежда на то, что Пламень сам найдёт нужный путь, следуя своему более тонкому, чем у человека чутью, но вскоре стало ясно, что это напрасные чаяния. Конь шёл неохотно, останавливаясь и тревожась, и Гнеде приходилось понукать его.

Иногда тропа глохла и обрывалась, и они были вынуждены возвращаться к предыдущему перекрёстку. Гнеда совершенно не узнавала местность. Чем дальше они продвигались, тем гуще и непроходимее становились заросли вокруг. Ветки хлестали по лицу и замёрзшим рукам, цеплялись за одежду и сбрую. На девушке не осталось ни одной сухой нитки.

Сонный, полуголый лес мрачно и отстранённо наблюдал за одинокой всадницей, скитающейся по одичалым тропам.

Гнев и раздражение, охватившее Гнеду вначале, постепенно сменились усталостью. С каждым новым тупиком у неё оставалось всё меньше сил, холод пробирал до костей, тело становилось непослушным и ленивым, и Гнеде приходилось заставлять себя править лошадью. Несколько раз они пересекали кабаньи тропы, и Пламень дрожал и беспокойно фыркал, учуяв звериный запах.

Солнце не показывалось, но в какое-то мгновение Гнеда поняла, что ощутимо стемнело. Короткий осенний день двигался к закату, а сырости в воздухе прибавилось.

Девушка насторожилась. Вяло плетущийся Пламень остановился окончательно. Все старания сдвинуть его с места не возымели никакого действия. Конь лишь жалобно поджал уши и попытался попятиться.

— Ну же! – раздражённо прикрикнула Гнеда. — Чего испугался? — Девушка склонилась и легонько похлопала животное по шее. — Вперёд, давай же! — приказала она, понукая лошадь. Гнеда больше не собиралась разворачиваться.

Пламень поддался, но его шаги стали ещё более неуверенными и медленными.