Пташка Мэй — королева воинов

— Апчхи! — Берта шмыгнула носом, и все тут же отпрянули от чесночного зловония, когда она выдохнула. — У Хозяйки свои соображения. Она сама тебя позовет, когда решит, что пора. Придется ждать — без нее мы с Кливилом ничего не поделаем… — Берта снова кивнула на тень руки: — Пока Навсегда еще хоть капельку светится, время у нас есть. А она будет светиться, пока не падет последний город.

Мэй угрюмо ковырнула площадку носком кроссовки:

— Но нельзя же просто сидеть сложа руки.

— Есть мысль… — Фабио выдержал театральную паузу. — Саботаж! — И он многозначительно поднял палец.

— Предлагаешь саботировать самого могущественного призрака в мире? Как? — не поняла Мэй.

— Самый главный козырь Бо Кливила — страх. А у нас какой главный козырь? — рассуждала вслух Беатрис, задумчиво сворачивая кончик кушака идеально ровными треугольничками.

Мэй обвела взглядом всех по очереди. Тыквер приглаживал чубчик и мурлыкал себе под нос ноту «ми». Беатрис принялась полировать ногти специальной щеточкой, найденной внизу. Люциус, наклоняясь к заду Фабио, изображал неприличный звук и тут же отскакивал, а Фабио недоуменно оборачивался и краснел.

— Идиотизм? — вырвалось у Мэй.

Люциус взвился в воздух. Лицо его озаряла озорная улыбка, а сам он засиял так ярко, что остальные невольно прищурились. Мэй прикрыла глаза ладонью:

— Что ты придумал?

Глава двадцать первая

Здесь были Духи свободы

— Хии-хиии! Ииигого!

Подергивая хвостом, Пессимист в упор смотрел на призрака, который его сюда затащил. Похититель явно веселился, большие ноздри раздувались, мягкие губы складывались в подобие улыбки. Великан слегка подтолкнул кота носом, приглашая поиграть, и тихонько заржал. Лошади иногда прямо как дети.

Пессимист огляделся. Вокруг вздымались волны холмов, а на них… Тигры, змеи, летучие мыши, кошки, броненосцы, муравьеды, трехпалые ленивцы, дронты, собаки — вся возможная и невозможная фауна резвилась на зеленых склонах, кувыркалась в синем небе и прыгала по деревьям. Пессимист, не претендуя на лавры Шерлока Холмса, моментально догадался, что вот сюда и сослали всех запрещенных в Навсегда животных. И непохоже, что они тут сильно страдают.

Пессимист распушил усы, встал и махнул на прощание коню хвостом. Тут, конечно, мило, но у него своих дел по горло. Прежде всего, подопечная девочка, которую надо охранять.

Он увидел ее по дороге к выходу.

Она была серой, в фиолетовом ошейнике. В нежных лапках она сжимала прутик, который увлеченно грызла, извиваясь на мягкой траве. Почувствовав пристальный взгляд, она навострила уши, а потом взвилась в воздух, словно суперпрыгающий мяч, и, приземлилась на лапы напротив Пессимиста. Тот приосанился, лег на брюхо и пополз к ней.

— Миоу, — изрек он, что означало: «Привет, крошка! Мне надо кое-куда смотаться, хочешь со мной?»

— Мью, — ответила она, подразумевая: «С удовольствием!»

И две не ограниченные в передвижениях кошки просто-напросто выбрались наружу через ту же дверцу.

РАВНИНООТЧАЯНСКИЙ ЦЕНТР ЙОГИ

И МЕДИТАЦИИ ДЛЯ ПЕРЕТРУДИВШИХСЯ

ГОБЛИНОВ

Мэй, Люциус, Тыквер и Беатрис стояли, прислонившись к кирпичной стене под вывеской центра йоги, и созерцали дело своих рук — надпись на газоне.

Надпись внушала восхищение.

— Может, виньетку добавить? — предложила Беа. — Чтобы поизящнее?

Мэй с Люциусом, переглянувшись, заморгали и замотали головами. Фабио остался в Селении играть в бадминтон, обозвав всю затею бессмысленным дурачеством. Глядя на то, во что превратился газон перед центром йоги, Мэй уже готова была с ним согласиться.

— Ну что, — выдохнула она, — идем?

Они проникли в здание через боковую дверь и отправились прямиком в раздевалку. Через окно был виден зал, где с закрытыми глазами сидели в позе лотоса гоблины.

На дальней стене висел плакат:

МАНТРА:

Я ЗНАЮ, ГДЕ НАБРАТЬСЯ СИЛ,

КОГДА УСТАНУ МУЧИТЬ

И НАГОНЯТЬ СТРАХ.

Дружно закатив глаза, заговорщики прокрались в соседнее помещение, где гоблины оставляли свою грязную и склизкую одежду. Люциус распахнул дверцы стиральных машин и принялся упихивать туда темное и светлое вперемешку. Беатрис, морщась от отвращения, рассовывала по рядам дизайнерских туфель шарики эктоплазмы. Тыквер застыл у двери, готовый дать деру в любую секунду, и нервно грыз кончики длинных белых пальцев. Мэй набрала охапку тюбиков с обувным кремом и помчалась в душевую, смешивать его с гоблинским шампунем.

Зажимая нос и морщась, мимо проплыл Люциус с охапкой подштанников. Перехватив озадаченный взгляд Мэй, он махнул ей рукой, и они проследовали на кухню, к громадному серебристому холодильнику. По стенам выстроились бочонки с этикеткой «Натуральный молочайный сок».

— Открой морозилку, — прошептал Люциус.

Мэй, едва сдерживая смех, принялась вместе с ним запихивать гоблинское белье в морозилку, стопку за стопкой.

Люциус грозно замахнулся на нее парой подштанников.

Мэй не осталась в долгу и замахнулась в ответ. Завязалась суровая битва на подштанниках, противники фехтовали, отражали удары, подпрыгивали и крутились волчком.

— Сдавайся! Моя взяла! — прорычал Люциус.