Птичий путь

Чудотворцев без особых хлопот вытащили из Литвы, поместили в зону Д, там поработали с ними и установили вполне реальных заказчиков и размер гонорара, выплаченного за столь изобретательную акцию. Нефтяники тут были ни при чем, хотя дочка Хана оказалась в этом шоу не случайно; как выяснилось, это всполошились банкиры, ювелиры и золотодобытчики, заподозрив, что в Осколкове ведутся секретные работы по производству драгоценных металлов с использованием древних алхимических рецептов.

Этот случайный переполох тоже годился как прикрытие, поэтому шутников наказывать не стали, посадили под надзор охраны на территории технопарка, и так образовалась вторая шарашка – первой считалась аналитическая группа Оскола.

После встречи с Чингизом Сторчак лично порыскал по Интернету и очень скоро отыскал магазин, где торгуют образцами чистого железа и изделиями из него по цене золота. И судя по заказам, от покупателей нет отбоя.

Он не рискнул в очередной раз тревожить Церковера столь неожиданным открытием (тот еще проходил курс реабилитации и жил под наблюдением врачей в своем особнячке), однако же о визите Хана доложил подробно, чем обрадовал старика.

– Теперь побольше интриги! – оживился Оскол и добавил странную фразу, словно уже знал о хищениях: – Даже сор, вынесенный из избы, должен приносить пользу.

По негласному приказу Смотрящего железную руку немедленно обследовали, и оказалось, что при внешней целостности вся сердцевина ее вырублена: юные гении нашли способ, как можно через маленькое отверстие выбирать нутро. В один день охрана изъяла больше десятка хитроумных, на уровне технических изобретений, радиоуправляемых роботов-трансформеров, которых запускали в дырки, чтобы добывать драгоценную стружку. Иные вчерашние студенты так преуспели, что приезжали в Осколково уже на роскошных автомобилях и байках.

И тут впервые Сторчак увидел ветерана экономического шпионажа Филина бедным, несчастным и безутешным. Вечно невозмутимый, этот человек с портфелем, числившийся начальником внутренней охраны Осколкова и отвечавший за безопасность лично, ползал по пепелищу, заглядывал в отверстия железной руки и, перемазанный пылью, пеплом и сажей, подсчитывал убытки. Оказывается, он даже ругаться умел, причем как старый энкавэдэшник.

– На Соловках сгною! – скрипуче ворчал он. – Гении, мать вашу… Молодые таланты, вундеркинды… Я вам такую шарашку устрою!

По его приказу над пожарищем вместо сетчатой пирамиды немедленно возвели стальную, поставили сейфовые двери с замками, охрану и ввели пропускной режим, а воровитых вундеркиндов также поместили во второй лабораторный корпус-шарашку.

Выносить сор из избы в период агрессивной фазы нефтяников Смотрящий все же не решился. Опыты с чистым железом резко сократили, открывали пирамиду и показывали памятник только в исключительных случаях под присмотром Филина и определенным лицам – министрам, академикам и зарубежным партнерам, да и то с соблюдением мер безопасности. Однако вездесущая пресса, скорее всего по наущению нефтянки, быстро вычислила, откуда идет утечка химически чистого железа, поразительно точно связала его с пожаром в Осколкове и принялась возбуждать общественное мнение, утверждая, что от железной руки уже ничего не осталось, и требуя публичной экспертизы. Сторчак немедленно реанимировал давно умерший скандал с несуществующей в природе красной ртутью и так же запустил в прессу, как запускают встречный пал во время лесного пожара. Вкупе эти два пламени непременно погасят друг друга, и несчастный Церковер успеет окончательно поправиться.

Информационная война сейчас была на руку: всякое заблуждение нефтяников, будь то поставщики или потребители, повышало напряжение в их рядах, несло разнотолки и подталкивало фазу агрессии к завершению. Затем должна была последовать фаза массового покаяния – Смотрящий хорошо знал психологию голодных и алчных олигархов. Как только начнут ломать тюбетейки, шапки и кипы, становиться в просящие позы, следует ожидать резкого притока инвестиций.

Еще в начале своей карьеры реформатора Сторчак взял за правило высшим пилотажем управления считать условие, когда реформы проводятся на деньги тех, против кого эти реформы направлены. Умирающие сами обязаны заботиться о своих гробах и оплачивать раскопку могил.

Вопреки ожиданиям, агрессия не снижалась, давление на Осколково увеличивалось, нефтянка начала подпитывать не только журналистов, но и правозащитников, заговорили о правах на информацию и общечеловеческих ценностях. Особенно свирепствовали по поводу шарашек – мол, на территории Осколкова введен сталинский режим, молодых ученых содержат в камерах, в полной изоляции от мира, и вынуждают работать. Знали бы они, как эти нечистые на руку гении мечтали угодить в такие благоустроенные тюрьмы, ибо им светили реальные, с большими сроками за мошенничество и хищения в особо крупных размерах.