Одна из самых запоминающихся сцен в “Аде” — визит Демона в Ардис, где он с удовольствием проводит вечер за ужином в компании Марины и ее детей, Вана и Ады. Специально приготовлен жареный рябчик, любимое блюдо Демона. Названия птицы, сменяя друг друга, звучат на пяти языках. Первый раз “рябчик” упоминается немного раньше. За ужином с говорившим исключительно по-испански стариком Алонсо Ада сумела вспомнить всего несколько слов, поскольку ее лексикон ограничен параграфами “орнитологических справочников”: grevol (рябчик) и paloma (голубка) (53). В меню торжественного семейного ужина главная роль отводится русскому ryabchik’у (рябчику) (246). Демон же нахваливает gelinotte (рябчика), хотя и замечает, что “дед по матери, пожалуй, предпочел бы выйти из-за стола, чем смотреть, как я пью под gelinotte красное вино вместо шампанского”26
(249). Повествователь поясняет, что это “жареные рябчики, вернее новосветские их представители (называемые здесь “горными куропатками”)” (249). Проголодавшаяся Ада заказывает вторую порцию “Петерсонова рябчика, Tetrastes bonasia windriverensis” (251). В “Примечаниях” Дамор-Блок поясняет, что это “латинское название выдуманного “рябчика Петерсона”, обитающего в горах Винд-ривер, штат Вайоминг” (577). Название “рябчик Петерсона”, может быть, и выдуманное, зато Tetrastes bonasia — отнюдь нет. Этот обыкновенный европейский рябчик, вид куропатки, который, заметим, в Америке не водится. Лишь последнее слово в названии — windriverensis (буквально означающее “с гор Винд-ривер из Вайоминга) — придумано. Набоков здесь отдает дань памяти своему путешествию в Вайоминг (1952) для ловли бабочек. (“Удачно названная Винд-ривер — это западная часть Вайоминга” (SO, 322)). Набоков, таким образом, создал новый вид куропаток, скрестив европейского рябчика с рябчиком из Вайоминга27. “Рябчик Петерсона” на самом деле придуман, но при этом не лишен смысла. Наиболее очевидно, что это дань уважения Роджеру Тори Петерсону, создателю современного стандартного полевого путеводителя. Менее очевидно, что это может быть отсылка к Петру Земскому, прапрадедушке Вана и Ады, возможно, приходящемуся им родственником по другим, более запутанным линиям родства. Увы, Набоков не описывает фамильного герба Земских-Винов, хотя он мог бы включить в себя и “рябчика Петерсона”.Унаследовавший родовое имя “рябчик Петерсона” (Tetrastes bonasia) — симпатичное существо с гордо поднятым гребешком28
. Многие виды птиц в “Аде” сходны в том, что обладают относительно редкими среди птиц гребешками, хохолками, кольцами перьев вокруг шеи и т.п. королевскими украшениями, что приличествуют Вану и Аде, “сверхимператорской чете”. Их королевский статус получает “птичий” отзвук в абзаце, написанном Адой. Наделенная утонченной восприимчивостью (в противоположность ненаблюдательности человечества в целом), она пишет: “…такая доскональность рассудка и чувств селянам должна показаться скверной причудой… самое важное — это детали: песенка тосканского королька или стихийской славки…” (76). Хотя ни “тосканский королек”, ни “ситхийская славка” на самом деле не являются названиями птиц, самих птиц (которые, действительно, водятся в Тоскане и на Аляске) установить нетрудно: “тосканский королек” — это Regulus ignicapillus (красноголовый королек); “ситхийская славка” — Regulus regulus (желтоголовый королек). Оба с гребешками, оба королевские. Их голоса на самом деле таковы, что различить их могут лишь знатоки.Венечный мотив наиболее очевидно проявляется в связи с Люсеттой, которая сближена с чомгой (Podiceps cristatus) и королевской райской птицей (Cicinnurus regius regius) с ее зеленым по краям раскрывающимся веером29
. Даже Ван и Ада, в наименьшей степени связанные с “птичьими” мотивами, в отдельных случаях уподоблены, соответственно, лысухе и удоду с его “длинным, черным, стоячим хохолком”30. Отметим также, что у павлина (на самом деле самки павлина, или павы), как называет Люсетта мадемуазель Кондор — фотографический негатив Ады, — тоже есть эффектный черный хохолок (461-464). Фазан леди Амхерст, “двойник” Марины из мира птиц, также имеет хохолок (46).