Птица, летящая к небу

Тетя Ира громко ойкнула, услышав страшный звук, и завыла на одной тоненькой ноте. Мне было больно, но не очень. Я поняла, что проломила головой тонкую деревяшку, закрывающую наш «тайник». После того как мама потеряла деньги в сапогах, завалявшихся в кладовке (она все-таки, тайком от папы, спрятала там что-то из своих запасов), папа сделал ей специальный тайник, вскрыв пол, проковыряв там дырку и положив обратно паркетину. Это был промежуточный тайник, еще до синих треников на балконе. Мама тайник забраковала, потому что Вова постоянно о него спотыкался, а паркетина вылетала, и папе пришлось приклеить ее намертво. Но дырка внутри осталась.

– Больно? Тебе больно? – Тетя Ира тоже склонилась надо мной.

– Мам, всё хорошо, – сказала я, глядя, как у мамы дергается веко над одним глазом.

– Хорошо? Что у тебя хорошо? Что только что сказала Ира? Что с тобой? Это же чушь? Да?! Говори!.. Чушь ведь?

Почему-то мне очень захотелось сказать маме, что это не чушь. Не знаю почему. Мне хотелось, чтобы мама еще громче закричала, пришла в ужас. Но это длилось секунду и прошло. И я сказала:

– Да.

– Ой! – засмеялась тетя Ира. – А я поверила! Думаю, ну дают москвичи…

– Это ты ей сказала? Кристина!!! Говори!

Я кивнула.

– Зачем?!! Зачем ты напраслину на себя возвела?!! Да еще такое!!!

Я пожала плечами.

– Кристина! Ты что, говорить разучилась?

– Мам… Я просто так сказала.

– Зачем?!

– Низачем. Просто.

Мама шумно перевела дух. Села рядом со мной. Погладила по голове, приговаривая:

– Ну вот, всё, ладно, раскричались все, ерунда какая-то… хрень… Ирка, вечно от тебя проблемы… Сама с проблемами и на всех всё вешаешь… – А потом решительно встала, потянула меня за плечо. – Давай, вставай, пошли.

– Куда?

По маминому внезапно переменившемуся тону я поняла, что ничего хорошего мне не светит.

– Туда! Где проверяют, правду ли дети говорят своим матерям.

– На детектор лжи? – уточнила я. Я хотела пошутить, но маме было не до шуток.

– К гинекологу!

Тетя Ира, наблюдавшая всё со стороны, всплеснула руками:

– Тебе не стыдно? Тебе же сказали – ничего нет. Кристинка, я так рада! А то думала – ну что ты, как я, аборты, что ли, начнешь делать с малых лет!

– Заткнись! – бросила ей мама.

Как бы мне хотелось спросить маму, почему она так не любит тетю Иру, но я не стала. Мама всё равно не скажет, только еще больше слетит со своих неуправляемых, быстро вращающихся в разные стороны катушек.

– Мам, я правду говорю…

– Правду говорят один раз! А если у тебя всё время какая-то полуправда, то тебе уже никто не верит!

Я могла бы сказать маме, что она мне не верит никогда, с самого раннего детства перепроверяя всё, что я говорю. Почему – не знаю. Может быть, я соврала что-то, когда была очень маленькая, и не помню этого. А мама перестала мне с тех пор верить.

На мое счастье, позвонил папа, и по маминым встревоженным вопросам я поняла, что у папы что-то не в порядке со здоровьем.

– Ты уверен? Тошнит? Это вирус… Точно вирус… А еще что у тебя? Да, черт возьми… Ужас… Так. Это инфекция. Надо Вову спросить, как он себя чувствует. Да я-то нормально! Кристинка тоже вроде… Кристин, тебя не тошнит?

Тетя Ира фыркнула, мама даже ухом не повела.

– Нет, всё хорошо, – поспешила ответить я.

– Так, я в аптеку… Нет, я сейчас тебе напишу, что купить, у тебя же аптека там рядом. Ты за рулем или сидишь ждешь товар? Неважно! Отпрашивайся! Как? Скажи, тебе плохо, и ты в аварию попадешь! Скажи, что температура! Давай-давай, дуй домой, хотя бы полежишь… Меня тоже уже как-то тошнит от всего этого… – Мама глянула на меня. – Тут твои подзащитные такой спектакль устроили!..

Я закрыла глаза. Иногда мне хочется стать маленькой-маленькой, чтобы меня никто не видел, а я видела всех. Чтобы никто не мог посмотреть на меня с усмешкой, никто не мог задать вопрос, от которого мне становится не по себе, никто не смог ругать меня за то, что я не делала. Когда-то у меня была другая жизнь, когда я приходила в театр и там становилась смелой, красивой, ловкой. Не знаю, почему это происходило. Может быть, я всё это придумала и этого не было никогда? Потому что это закончилось, и я сама не верю, что когда-то всё было по-другому.

– Тань, давай я в магазин схожу. – Тетя Ира скинула тапки, и я увидела, как необыкновенно у нее накрашены ногти на ногах – красным с золотыми узорами и еще приклеены стразы. И колечко на одном пальце.

– Зачем, за водкой? – Мама усмехнулась.

– Не, я водку не люблю, – искренне ответила тетя Ира, как будто совсем не замечая маминого отношения. – А ты любишь?

Мама только скривилась.

– Я сладкое вино люблю! – продолжила тетя Ира, грызя подсохший кусочек сыра, который она нашла в холодильнике, пока мама ужасалась и трясла меня за плечи. – Купим что-нибудь, отметим мой приезд.