Птица-Радость. Рассказы о голубиной охоте.

— Я был рядовым в дивизионе. Им командовал человек, имя которого теперь знают все пограничники страны. В те далёкие годы басмачи вели себя нагло. Они то и дело устраивали набеги на наши кишлаки. Но горе было басмачам, когда мы настигали их: люди дивизиона учились мужеству у своего командира.

Пятнадцатого мая тридцать третьего года в сыпучих песках. Каракумов мы вели бой с крупной бандой басмачей. Мы дрались почти в упор, и я мог бы закрыть собой командира, если б вовремя увидел, как поднял свой карабин вот этот... барс, выдающий себя за ишака. Я запомнил его лицо, будто выбитое на медной монете.

Али-бека успели увезти бандиты; я выстрелил в него с расстояния в двадцать шагов. Я могу сказать точно, куда стрелял, и мы найдём след от свинца под нищенским халатом этого убийцы и актёра.

— Может быть, ты всё-таки ошибаешься? — осторожно спросил капитана Александр Андреевич. — С тех пор прошло столько лет...

— Я не мог забыть лицо врага, — угрюмо сказал начальник заставы.

— Как его арестовали? — поинтересовался Александр Андреевич.

— Поговорите с дозором. Мне придётся выехать в отряд, — ответил Андрей Павлович, пожимая нам на прощание руки.

Ночью, обжигаясь кок-чаем*, мы сидели в дежурке и беседовали с сержантами Ильёй Ишонковым и Петром Левановым, арестовавшими четырёх из семи нарушителей.

_______________

* К о к-ч а й — зелёный чай, распространённый в Средней Азии.

— Их было семеро. Незадолго до рассвета они вошли в жёлтую воду Амударьи на южном берегу, — начал свой рассказ сержант Леванов, в прошлом инженер одного из уральских заводов. — Они пытались переплыть реку сразу в четырёх или пяти местах.

Я думаю, что эту операцию тщательно продумали специалисты. Дело в том, что губсар — небольшой камышовый плот, на котором плыли двое из семи, — шёл в нашу сторону совершенно открыто. Люди гребли небольшими досками, и их плеск хорошо был слышен в предутренней тишине.

Обычно нарушители, переплывающие реку на губсарах или бурдюках, гребут маленькими рогатками, на конце укреплён камыш. Такими вёслами можно действовать почти бесшумно.

Мы сразу обратили внимание на это странное обстоятельство. Люди уходили к нам не таясь, а дозоры той стороны делали вид, что ничего не замечают.

Но дело было не только в этом. Понятно, что нарушителям не мешали уйти с того берега. Но почему они открыто, будто стремясь, чтоб мы их увидели, плыли в нашу сторону?

И я и Илья Ишонков — мы были в эту ночь с ним в паре — почти одновременно подумали: людей этих умышленно направили к нам. Пока мы будем заниматься ими, кто-то другой тайно переплывёт реку.

Сержант Ишонков остался сторожить губсар, а я чуть отпустил поводок Волка.

Пёс молча потащил меня влево, вдоль реки.

Начинало светать. Я торопливо шёл за собакой через высокие, в рост человека, камыши. Слух, зрение, винтовка — всё было наготове.

В нескольких километрах правее нас нёс дозорную службу старшина Владимир Кузьмич Романов. За много лет службы на границе он двадцать раз приводил на заставу диверсантов и шпионов.

Мы с Ильёй — ученики старшины. Он обучал нас всему, что не только помогает успеху дела, но зачастую и спасает жизнь пограничника.

Мы можем различить на слух поступь тигра от поступи кабана и поступь кабана — от шагов человека. Мы знаем, как выглядит любой куст, любое дерево нашего участка ночью. Мы можем наизусть сказать, сколько крупных камней лежит на берегу, откуда и куда идёт любая тропа, куда выплывет на нашей стороне нарушитель, вошедший в воду, скажем, возле старого тополя на том берегу.

И вот я шёл, стараясь не сделать ошибки.

Мне посчастливилось увидеть нарушителя в то последнее мгновение, которое оставалось у меня ещё в запасе. Упусти я этот миг — и потерял бы врага, дал бы ему возможность проникнуть в глубь нашей земли или вернуться к своим...

Леванов замолчал и взглянул на Ишонкова, будто спрашивал его: «Так ли я говорю, Илья?» И, убедившись, что «так», продолжал:

— Неподалёку от берега находится небольшой островок, густо поросший камышом. Островок этот — наша земля. Я заметил нарушителя в то мгновение, когда его губсар входил в прибрежный камыш. Задрожали метёлки камыша — человек выбирался на сухое место. Потом всё стихло.

Я понял: нарушитель хочет отдохнуть, дождаться темноты и тогда уже плыть к нашему берегу.

Надо было действовать немедля. Лучше всего было взять нарушителя сейчас же, пока он не отдохнул.

Я быстро пробежал вверх по реке и разделся. В трусах и майке вошёл в воду. Патронташ надел на шею, правую руку с винтовкой поднял над водой и поплыл. Вслед за мной бесшумно спустился в реку Волк.

По прямой до островка всего двести метров. Но течение здесь настолько сильное, что меня стало тащить мимо островка. Я выбивался из сил, стараясь справиться с волнами. Волк чувствовал себя, кажется, лучше.

— Любой человек устал бы, — вставил молчавший до этого Ишонков. — Леванов только одной рукой грёб, в другой — оружие.

— Меня выручила отмель, оказавшаяся на пути, — продолжал свои рассказ сержант. — Я передохнул и вместе с Волком вскоре оказался на островке.