Птица у твоего окна

...Бассейн успокоил Таню. Прозрачная зеленоватая вода давала приглушенные всплески звуков и отраженно плясала светящимися полосами на кафельных стенах. Таня нырнула, чтобы не слышать окриков и свистка тренера Бориса Ильича и, не открывая глаз, сильными взмахами рук пошла на глубину. Привычно сдавило в висках, неприятно закололо в носу. Вспомнился лес, плавание по холодному, усыпанному черными листьями озеру, шум промозглого ветра, удочка, подрагивающая в руках Антона и пейзаж Володи, лукошки душистых, только что собранных грибов. Грудь начало давить камнем и Таня, заработав сильнее ногами, устремила тело вверх. Громада звуков резонансом отражающихся в огромном зале сразу охватила её, в висках били молоточки и звенели колокольчики... Она перевернулась на спину и отдохнув, поплыла брассом. Уступая настойчивости тренера, Таня поплыла к лесенке и вышла из воды, поправляя облепивший тело купальник. Вода струйками сбегала по телу, образовывая теплые лужицы. Она плюхнулась на деревянную лавку, разминая ноги, когда подошел Борис Ильич.

- Иди, тебя ожидают. Вообще – то, детка, если тренер дает сигнал, значит нужно подчиняться.

- Я знаю, Борис Ильич, но ведь я так давно в бассейне не была. Радовалась. А кто ждет?

- Какой - то гражданин неизвестный...

«Может, быть это Антон? Нет, вряд ли, он же не знает о бассейне», - подумала Таня.

-А с техникой у тебя, уже, между прочим, хуже. Забрасываешь учебу и забываешь.

Таня опустила глаза, и хмурая вышла в раздевалку. Накинув халат, прошла в узкий коридорчик. Здесь было обилие светло-оранжевых стульев. На одном из них застыл седоголовый мужчина в темном пальто, из-под которого выбилось кашне.

«Уже к зиме подготовился?» - механически подумала Таня и села напротив.

- Здравствуйте, - сказала она ровно и тускло. - Вы меня искали?

- Здравствуйте, - живо, но, не повышая тона, ответил гражданин. - Ты Таня Ласточкина? Я – капитан Никаноров.

Он небрежно качнул потускневшей красной книжечкой в огромном седовласом кулаке и тут же спрятал ее в карман.

У Тани вздрогнуло сердце, в груди появилось что-то тревожное.

- Что случилось?

- Ничего особенного. Я надолго тебя не задержу. .

Никаноров смотрел на эту хмурую девочку и почему - то подумал: «Да, школьницей ее никак не назовешь. Уже хоть замуж выдавай! Быстро сейчас растут дети, акселерация. Это мы выглядели после школы худыми сосунками, а вынуждены были в войну командовать взводами».

Но, в то же время, несмотря на кажущуюся взрослость, он заметил в ее чуть испуганном лице наивную детскость и сразу успокоился.

- Таня, у меня всего один вопрос. И если ты ответишь на него честно, без всяких фокусов, мы с тобой быстро поладим. Так вот. В вашем классе учится известная тебе Валя Карамзина. Кто был у нее на даче в тот самый день? Ну, ты знаешь, о котором чуть ли не вся школа говорила...

У Тани широко открылись глаза.

- Я ничего об этом не знаю. Почему вы меня об этом спрашиваете?

Никаноров чуть улыбнулся и уверенным жестом вынул из кармана пальто листик бумаги, сложенной вчетверо и развернул. Таня проглотила комок - это была её записка. Никаноров сразу заметил ее реакцию.

- Это ведь писала ты!

Таня быстро и ошеломленно закачала головой, ответив механически:

- Нет.

- Значит, утверждаешь, что в первый раз в жизни видишь.

Уголки губ хорошо бритого лица капитана привычно иронично поджались.

-Таня, давай не будем играть в кошки-мышки, давай будем по-честному. У меня в дипломате лежит твое сочинение по русской литературе. Такое отличное сочинение, кажется, по ранним рассказам Горького. Так? «Макар Чудра»?

Таня кивнула, проглотив слюну.

- Ну вот, видишь, я же с пустыми руками не приду. Но ведь и записка, и сочинение написаны одним почерком! Это же элементарная проверка на идентичность. Или теперь скажешь, что и сочинение писала не ты?

Таня понемногу овладевала собой. Больно ловок был этот капитан, его не проведешь, сразу в капкан ловит...

- Сочинение писала я, но...

- Записка не моя, - закончил за нее Никаноров и улыбнулся, вздохнув.

Его улыбка придала Тане смелости.

-Но я ведь всего лишь хотела предупредить то, что может случиться, - тихо и взволнованно сказала она.

Никаноров положил ей руку на плечо.

- И правильно сделала. Успокойся. Ничего ведь страшного не произошло. И преступление не состоялось, но попытка совершить его была...

- Я хотела предотвратить его.

- Молодец, я тебя не виню... Но понимаешь, мне нужно знать, кто хотя бы потенциально способен на это.

Таня молчала. Никаноров про себя ругался, что неправильно повел себя.

Где-то в глубине души Таня чувствовала что-то нехорошее и слова "доносчица", "предательница" мелькали в ее голове. Ей так хотелось поделиться с кем-то всем этим, выяснить права ли была она, отвести душу, успокоиться...

Никаноров видя ее колебания, догадывался об их причине.

- Я тебе даю слово, что никому ничего не расскажу... В интересах следствия, в твоих интересах, твое имя не будет раскрыто. Ну? Что?