Птицы

Настя поставила суп на плиту разогреваться и переоделась в топик и шортики. Она задержалась, проходя мимо зеркала. Все-таки хорошо, что она такая худенькая. Вот не повезло Таньке из их класса с ее огромными толстыми ручищами и похожим на румяный блин лицом. Настя подошла ближе к зеркалу и подумала, что ее собственный нос то мог быть и поизящнее, а глаза – больше. Девочка взяла с трюмо карандаш и начала рисовать длинные стрелки.

– Вот так-то лучше, – вслух произнесла Настя и улыбнулась собственному отражению.

В этот момент послышалось шипение, – это вскипел и начал выползать из кастрюли суп.

Через пару часов уроки были сделаны, и Настя помчалась к подруге. Ленка из параллельного класса жила в частном секторе, недалеко от леса – там, где заканчивался их маленький городок. Подружка надела пуховик и шапку, и девочки, не сговариваясь, отправились на пеньки, расположенные на первой от леса улице. Летом они засиживались здесь до самого вечера, ведь в нескольких метрах от пеньков собирались ребята из старших классов. Мальчишки копались в мопедах, громко смеялись, курили и иногда снисходили до шуточек в адрес восьмиклассниц.

Зимой, конечно же, на поляне не было ни ребят, ни мопедов, ни смеха, но девочек тянуло сюда как магнитом.

– А помнишь, Сашка весь вечер нам подмигивал. Как ты думаешь, с чего это он?

Да-да, Лена помнила каждый знак внимания, оказанный ей мальчишками на этой лесной улице. Ничего удивительного – просто ей было 14 лет, так же как и Насте, которая помнила все эти знаки внимания не менее отчетливо.

Как ни волнительны и приятны были воспоминания о минувшем лете, высидеть на холодных пеньках больше 15 минут девочки не смогли. Они поднялись, отряхнули снег с пуховиков и отправились бродить по окрестным улицам, болтая без умолку. Подруги расстались лишь после того, как вся тушка вкусных сочных девчачьих новостей была обглодана, обсосана каждая ее косточка.

Подходя к дому, Настя подняла голову и посмотрела на окна своей квартиры. Свет горел только в кухне – скорее всего мама готовила ужин. Наверняка папа, как обычно в последнее время, задержался на работе. Поднимаясь по ступенькам на свой этаж, Настя думала о родителях. Иногда они напоминали ей механических кукол, которые, согласно заложенной в них программе, выполняли одни и те же действия каждый день. Они даже слова говорили одни и те же.

Настя представила, как она войдет сейчас в квартиру, из кухни появится мама и скажет: «Привет, Настюш. Уроки сделала? Мой руки, иди ужинать».

Нет, ритуалы – это замечательно. Они, говорят, укрепляют семью и успокаивают нервы. Но неужели не скучно каждый день шагать по одному и тому же маршруту, годами выполнять одну и ту же работу, встречать дочь одними и теми же словами. Девочке казалось, что уж она-то живет яркой жизнью, полной самых неожиданных событий. Настя совершенно не принимала во внимание тот факт, что большинство из этих событий происходят не в реальной жизни, а у нее в голове, благодаря ее чрезвычайно живому воображению.

Когда Настя вошла в квартиру, то увидела, что мама уже в коридоре, что уже само по себе являлось нарушением шаблона. Обычно мать неспешно завершала то дело, которым она занималась на кухне, и лишь после этого встречала того, кто вернулся домой. Не успела Настя удивиться, как мама сказала:

– А это ты. Есть хочешь? Я не успела приготовить, сейчас пельмени сварю.

Настя не включила почему-то свет в коридоре. Но даже в полутьме она разглядела, что лицо у мамы выглядит осунувшимся и расстроенным. Маму было очень жаль, хотелось чем-то помочь. Однако сделать самое естественное – просто подойти и обнять – Настя не могла. Как будто для этого нужно было пробить стену лбом. Как будто какая-то вязкая и липкая субстанция мешала сдвинуться с места.

Не уметь открыто выражать свои чувства – серьезный ли это недостаток? Девочка все чаще думала об этом. Впрочем, могла ли она быть его лишена в семье, где никто не выражал свои чувства открыто…

2

Ночью Настя снова проснулась с ощущением, что должно произойти что-то экстраординарное. Девочка несколько секунд лежала, уставившись в потолок. Она и не заметила, что в комнате стало темнее, чем обычно. Свет уличного фонаря, расположенного в нескольких метрах от пятиэтажки, проникал с наступлением вечера в окно спальни, рисуя светлые квадраты на стене. Настя перевела взгляд на стену. Самый крупный квадрат был кривой, внизу его загораживало что-то крупное. Откуда что-то крупное на подоконнике?

Настя рывком поднялась и села на кровати. Сердце колотилось, пытаясь выскочить из грудной клетки. Однако причиной был не испуг, а волнение. Настя подумала, что это и есть столь долго ожидаемое «необычное», которое просто обязано было появиться в ее жизни. Ей померещилось, что на подоконнике сидит огромная птица. Но ведь этого не могло быть. Во-первых, пернатых, совпадающих по длине с шириной окна, в средней полосе не бывает. А если и бывает, то они никак не могут оказаться в квартире. Такая птичка просто не пролезла бы в форточку. Да и форточка то закрыта.