Публичный дом тетушки Марджери

Мне отчетливо виделось, как Фокс оттягивает мои волосы назад, позволяя себе покрывать поцелуями кожу под подбородком, шею, спускается вниз к груди.

Я выгнулась дугой, нечаянно расплескав воду из ванной.

Фокс из фантазий потянул тот злосчастный шнурок, заставляя юбку свалиться и сложиться под ногами, словно китайский фонарик.

– Ты ведь так это представляешь? – прошептал он на ухо. – Грубо и нежно? Чтобы целовал и брал?

Я промолчала, зачем отвечать собственной фантазии. Мне просто нравилось, как он, не давая возможности убежать, с силой развел мои бедра в стороны и закинул их себе на талию.

– Обними ногами, – прорычал он, прикусывая зубами мочку уха.

Я безропотно подчинилась. Мне было приятно быть такой послушной в его руках… Легкая грубость меня возбуждала, особенно сейчас, когда под прикрытыми глазами я видела, как Фокс приспустил брюки и немного сдвинул тонкие ниточки моих трусиков в сторону.

Его пальцы скользнули к сокровенному, немного грубо касаясь горячих от возбуждения складочек.

Я больно закусила собственную губу, представив, как мужчина из мечты касается возбужденным, рвущимся вперед естеством влажных створочек, ясно давая понять, куда именно готов ворваться. Как его сильная рука ляжет на мою ягодицу и крепко сожмет нежное тело, заставляя кожу под пальцами побелеть.

Я выгнулась навстречу сладкому искушению, одновременно представляя, как жаркая плоть ворвется в меня, разорвет все преграды. Как каждым толчком внутри Аластар буквально вобьет меня в стену этой проклятой каморки. Мне будет больно, но я захочу еще.

Мужчина шептал мое имя, удерживая двумя руками за попу, помогал себе входить глубже. Я рвала пуговицы с ворота его накрахмаленной рубашки, чтобы прижаться к обнаженной груди, расцарапать ноготками кожу плеч. Мне нравилось болезненно кусать Фокса за шею, оставляя ощутимые следы от зубов, и в ответ разрешать Аластару делать то же самое.

Мощные фрикции переполняли меня, саднили, и заставляли мышцы болезненно сжиматься.

Фокс выходил почти до конца, чтобы ворваться вновь, и тихие стоны срывались с моих губ в реальности, дробясь эхом о стены ванной комнаты.

Я видела себя и его, как он берет меня в чулане, остервенело, без помпезных слов о великой любви, вколачивает мощным телом и каждым толчком в стену. Это было так порочно, так смело, так ожидаемо для грязной шлюхи вроде меня, и так несбыточно для девственицы-суккуба.

В мечтах я могла отдаваться этому мужчине во всех мыслимых и немыслимых позах. Позволять положить меня на холодный пол, поставить на четвереньки, отодрать, держа за волосы и натягивая словно гитарную струну. Все это звучало и складывалось в моей голове в дерзкие картины, так сладко и томно оживающие под касанием собственных пальцев, что словно наяву я слышала голос Аластара:

– Сладкая… Какая же ты сладкая…

И мое тело выгибалось навстречу этим эфимерным словам, так сильно кружащим голову.

– Я хочу… тебя… всю, – отрывисто шептал он, вдалбливая смысл каждого слова новым движением. – Сейчас... Завтра… Всегда…

Мои тихие всхлипы вторили его ударам, каждым движением подводя к краю, на котором так приятно балансировать.

Мне казалось я не могла дышать, что вот-вот умру, когда на одно единственное мгновение Фокс покинул мои пределы. Ему нравилось дразнить, он водил возбужденной головкой естества по разгоряченным складочкам, заставляя просить большего.

Я тихо скулила от обиды на его игры, но когда мужчина ворвался, словно стержнем пронзая меня и заставляя срываться на крик, была готова боготворить эту мечту. Несколько особенно мощных толчков, при каждом из которых я неистово кричала и билась в руках Аластара. Бомба, тикающая во мне в ожидании финала, взорвалась. Разноцветные всполохи плыли перед глазами, словно праздничный фейерверк. Я представляла ту удивительную наполненность которую мог подарить мужчина, и мышцы болезненно откликались в ответ.

Еще несколько минут мое тело вздрагивало в воде, отходя от ритмичных пульсаций оргазма. Я тихонечко всхлипывала и пыталась осознать произошедшее.

Мне удалось выбраться из ванной, чтобы встать перед большим напольным зеркалом и взглянуть на себя.

Меня возбуждал чужой мужчина. Тот, кто никогда не станет моим. Я представляла Аластара, при этом трогая себя.

Кажется, я прогнила где-то изнутри, погрязла в пороке, в котором жила, и теперь ничем не лучше и не хуже своих извращенцев-клиентов. Такая же похотливая, как и они.

Порочная и циничная – Торани Магдалина Фелз.

Последний иллюзорный суккуб.

Девственица, мечтающая о том, чтобы ее взял в подсобке мужчина, обманутый ею ради денег.

Разозлившись на себя, я схватила с полки первый попавшийся пузырек и с размаху бросила его об стену. Осколки блестящего стекла брызнули в разные стороны, падая на пол и разлетаясь острыми искрами.

– Ненавижу себя, – выпалила я, глядя на собственной отражение.

Оставаться в ванной и дальше было нельзя. Нервы трещали, и я могла сорваться и разбить что-нибудь еще. Я вылетела пулей из комнаты и бросилась в спальню. Там еще долго лежала, не в силах уснуть, и изучала потолок.