Публицистика 1987 - 2003 годов

Прелюбопытное свидетельство. Начиная с того, что на приграничном аэродроме Западного военного округа боевую тревогу 22 июня объявили в 2 часа 30 минут, а не после того, как расшифровали приказ Наркома обороны в штабах, о чем писали многие. Свидетельству Сергея Федоровича Долгушина верить можно, я его хорошо знаю как честнейшего, порядочного человека по Военно-воздушной академии имени Н.Е.Жуковского где он одно время работал начальником кафедры тактики и оперативного искусства, и мне приходилось с ним лично беседовать о боевой эффективности самолета МиГ- 3 в боях в начале войны.

Не хочется думать, что распоряжение командующего ЗапОВО о снятии вооружения с самолетов было прямым злонамеренным действием. Скорее всего он перестраховывался, боясь того, что летчики могут самовольно проявить инициативу и ударить по скопившимся немецким самолетам. Если же посмотреть на этот эпизод с другой стороны то нельзя не заметить, что Д. Г. Павлов не мог не чувствовать реальной угрозы нависшей опасности. Кроме предупреждений из центра об этой опасности к нему стекалась многочисленная информация и от пограничников и от своей армейской разведки, о чем многократно говорит в своих упомянутых выше книгах Л.М.Сандалов. Так или иначе описанные действия Д. Г. Павлова повлекли за собой тяжелые последствия, и вина его за это бесспорна.

Надо полагать, что Нарком обороны маршал С. К. Тимошенко ежедневно докладывал Сталину, как главе правительства о проводимых чрезвычайных мероприятиях, направленных на повышение боевой готовности наших войск на западных границах. И Сталин был уверен в достаточности этих мероприятий. В то же время он больше, чем кто-либо знал, что Гитлер стремится спровоцировать его на упреждающий удар. И, как пишет В. Фалин в книге «Второй фронт [16], на упреждающий удар Сталина подталкивала Англия. Поэтому и шли в войска постоянные предупреждения о том, чтобы не поддаться на провокацию немцев, не начать первыми полномасштабных военных действий, которые дали бы возможность противнику обвинить СССР в нападении на него.

Казалось, все было предусмотрено, все необходимое для отражения возможной агрессии сделано. Командование приграничных военных округов регулярно информируется о сосредоточении против них группировок противник изготовившегося к нападению. На усиление западных округов перебрасывается 5 новых армий, проведена частичная мобилизация запасного личного состава для этих округов под видом учебных сборов. Идут из центра предупреждения о возможном в ближайшее время нападении немцев и предупреждения не поддаться на провокации... Последний приказ об этом передан во все западные военные округа и на флоты 19 июня 1941 года. В большом, идеологически и морально к войне была готова и армия и все взрослое население страны и мы подростки, стремящиеся попасть в летные, танковые и артиллерийские школы и училища.

НО СЛУЧИЛОСЬ НЕВЕРОЯТНОЕ. На многих участках западной границы и в несравнимо большей степени, чем где-либо, в полосе Западного фронта, нападение врага оказалось внезапным. Переправы на пограничных реках оказались в руках врага исправными. В   первые же минуты войны и даже до начала её была парализована связь штабов армий и штаба фронта с войсками, нарушена путем диверсий на линиях проводной связи, путем создания эффективных радиопомех радиосвязи, уничтожения делегатов связи [14]. Самолеты оказались нерассредоточенными, незамаскированными на стационарных аэродромах, хорошо известных немцам. ПВО аэродромов оказалась никуда не годной, в результате всего этого авиация понесла невообразимо большие потери на земле от вражеских бомбардировок.

Немецкие летчики, рассказывая о первом налете на советские аэродромы утром 22 июня 1941 года, свидетельствовали: «Мы едва поверили собственным глазам. На аэродроме стройными рядами, как на параде, выстроились самолеты - разведчики, бомбардировщики, истребители»«. (Это - из книги М. Спика «Асы люфтваффе» [17]). Подобные свидетельства и немецких летчиков и наших очевидцев многочисленны. Самолеты на аэродромах не рассредоточены, не замаскированы, подставлены под бомбовые удары. Этого ни понять, ни оправдать, ни простить нельзя. Не допускал мысли о таком развитии событий и Сталин. Четко высказался об этом Адмирал флота Н. Г. Кузнецов: «Анализируя события последних мирных дней, я предполагаю: И. В. Сталин представлял боевую готовность наших вооруженных сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух и погибли прямо на аэродромах» [18].