Публицистика по случаю

Совершенно точно то, что мы становимся жестче. Мы привыкаем к происходящему. Мы продолжаем ужасаться, негодовать, видя бесчеловечность, ложь, лицемерие, как будто накрывшие мир плотной завесой пропитанного ядом облака, с каждым днем , приобретающего все более невероятные и все более безобразные формы и проявления. И мы, как бы вырабатываем в себе иммунитет, перестаем пропускать все это безумие сквозь себя с той первоначальной горячностью и глубиной переживаний. К боли, к осознанию драмы происходящего все больше примешивается чувство злости. Не разрушительной злости, той, что можно приравнивать к ненависти. А злости, которая делает нас сильнее, укрепляет дух. Той злости, которая делает еще более непоколебимой веру в правоту. В то, что именно так и никак иначе нужно было поступать. Ежедневно предстает такое количество свидетельств и подтверждений какого-то запредельного человеконенавистничества, жестокости, при этом, тщательно прикрываемых ложью и лицемерием. Как прямой вызов нам, как попытка сломить, растоптать. События в Буче, и пропитанный ненавистью и ядом мир, с радостной готовностью встает в очередную боевую стойку. Гримасничая, кривляясь, лицедействуя. Равнодушный и циничный мир, которому, вообще-то наплевать. И на десятки тысяч жизней, и на сотни. Но необходимо разыграть спектакль. Таких Буч, на самом деле, столько,. Мы видим всевозможные варианты подобного ежедневно. Мы наблюдали их на протяжении всех последних лет. Но это никого не волнует и не волновало. Потому что значение имеет лишь то, что вписывается в формат сценария. Все прочее, «это просто другое…» Трагедия должна быть правильной, должна служить инструментом обвинения. Обвинения нас. Давления на нас. Все, что сюда не вписывается не относится к трагедии.

В последние дни очень часто и очень много раз, уже не с «той» стороны, а как раз с «нашей» поднимается тема, что российские войска, проходя через многие населенные пункты, просто идут дальше, оставляя их без какой-либо власти, без административного управления. И люди не знают, что им делать. И, естественно, во многих таких местах приходят те, у кого оружие, кто преследует далеко не благие цели. И они берут дело в свои руки и устраивают полный беспредел. И это действительно казалось не совсем понятно. Ну как же так. И подобное положение вещей напрягало – вот город прошли без единого выстрела, а теперь там засели теробороновцы и людей, мирных жителей грабят, стреляют, убивают…

После того, как началась перегруппировка сил российской армии и войска стали отводить из-под Киева, меняя линию фронта, в соответствии с признанными первостепенными, на данный момент, задачами, к частично решенной, к тому моменту, теме «безвластия» в пройденных и оставленных городах, прибавилась тема незащищенности и тех, кого, вроде как «подвели», отведя войска назад. И вот тут начали звучать уже полные возмущения призывы-требования: «Нужно, что-то делать!». И форма призывов превратилась в откровенно обвинительную. И нередко и указательную, что и как нужно и должны делать у нас «там на верху». Какие решения принимать. И это стало, как-то уже сильно напрягать. И чем дальше, тем сильнее. «Почему вы не думаете о людях! Просто представьте, что с ними будет! Зачем тогда вообще было все?! И тд и тп.» В общем, пошла уже действительно новая тема – «Вы, русские, пришли, вам поверили, а теперь вас будут ненавидеть, и доверия теперь не будет. Потому, что вы обманули, бросили на произвол судьбы! Растоптали еще имевшееся доверие. Сами. По своей вине. Да о чем там у вас думают!»

Уверена, людей, кто серьезно и искренне переживал по поводу ситуации с «безвластием», очень-очень много. Невероятно жаль людей оказавшихся в ужасе войны, оказавшихся в таких сложных условиях. Это не пустые слова, это то, что пропускается через сердце и душу. Но вот после все нарастающего давления на психику, на чувство моральной ответственности, чувство вины, все требовательнее и настойчивее звучащих в этих обвинительно-гневных воззваниях, начала наступать несколько иная реакция. К сожалению, сочувствию, искреннему состраданию начал примешиваться негативный осадок. Мы видим через, что проходят наши воины. Слушаем рассказы, совсем еще мальчишек, по хорошему, прошедших через ад издевательств и мучений плена. И нам же предьявляют обвинения, теперь уже «свои», те кто оказался не защищен, по их мнению по нашей вине.

Среди множества прочих мне попались два видео. Очень разных. Но, в то же время, они показались и невероятно связанными, как по силе воздействия, так и потому, что и в том, и в другом, есть главный ответ на вопрос ПОЧЕМУ? Почему мы, то есть Россия, это сделали? Почему пошли на такую крайнюю меру. Почему нельзя было поступить иначе. Почему нельзя было решить по другому, не начинать, избежать, оставив все как есть, в надежде, что как-то все само, в конце концов решится, рассосется.