Пучина

Последний луч солнца растворился в воде. Стемнело. Неотвязные мысли и бессонница одолевали меня. Сведения, полученные от майпуренцев, достоверные или ложные, привели меня в уныние. Мрак густел в лесу. Что ждало меня за этой темной стеной?

В полночь я услышал лай собак и перебранку. Мои спутники, споря, окружили лодку.

- Убить его, убить его!-говорил Меса.

Франко окликнул меня. Я подбежал с револьвером в руке.

- Эти негодяи собирались угнать лодку. Они хотели бросить нас в лесу на голодную смерть! Говорят, что это Пипа дал им такой совет!

- Клевета! Мыслимое ли это дело! Разве я способен давать такие подлые советы? Майпуренцы попробовали робко возразить:

- Ты просил нас уложить в лодку твою постель и два ружья.

- Досадное недоразумение! Я предложил им бежать, чтобы выведать их намерения. Они отвечали, что не хотят. Оказывается - хотели. И как это я не донес на них! Так и расцарапал бы их ногтями!

Я прервал спор, решив высечь Пипу, и поручил это дело его сообщникам. Он извивался сильнее, чем бичи, которыми его хлестали, и со стоном вымаливал прощение именем Алисии. Когда на теле Пипы выступила кровь, я пригрозил бросить его на съедение карибе. Пипа притворился потерявшим сознание. Майпуренцы и гуаибо, оцепенев от ужаса, глядели на него. Я торжественно предупредил индейцев, что в дальнейшем застрелю каждого, кто без моего разрешения покинет свой гамак.

Переправа через бурные реки потребовала нескольких недель. Мы считали, что все водопады уже пройдены, но лесное эхо донесло до нас гул нового неистового водоворота. Вдали над скалами пена его вздымалась, как вымпел. Клокочущие струи дыбились с ревом и поднимали ветер, гневно трепавший кроны бамбука и приводивший в движение легкую радугу, невесомой дугой колебавшуюся в тумане водяных брызг.

По обеим сторонам бушующего потока высились обломки размытого рекой базальта. Направо, образуя тесную горловину, словно это была рука, протянутая утесом к пучине, свисал над водой ряд громадных камней, откуда низвергались искрящиеся каскады. Нам надо было преодолеть течение реки вдоль левого берега; скалы справа не позволяли тащить курьяру волоком. Мы привыкли к тому, что подобные маневры оканчивались нашей победой, и тащили лодку, пробираясь краем обрыва, но, попав на подводные рифы, лодка, лишенная балласта и рулевого, дала крен и завертелась в бешено бурлящем водовороте. Эли Меса, руководивший героическим переходом, взвел курок револьвера и приказал майпуренцам спуститься по камням, перескочить в лодку и сесть на носу и корме с веслами в руках. Отважные туземцы повиновались ему и, примостившись в скользком челноке, крутившемся среди пены, старались направить его в сторону главного течения, но вдруг трос лопнул, лодку втянуло назад в водоворот, и не успели мы крикнуть, как огромная воронка поглотила людей.

На поверхности реки остались лишь две шляпы, кружившиеся в водовороте, над которым радуга раскинула крылья, как бабочка индианки Мапирипаны.

Картина мгновенной гибели гребцов ослепила меня, как молния, своей красотой. Какое это было великолепное зрелище! Смерть выбрала новую форму расправы со своими жертвами, и стоило бы только поблагодарить ее, если бы она пожрала и нас, не пролив крови, не окрасив наши трупы отвратительной мертвенной бледностью. Как прекрасна была смерть этих людей - жизнь их угасла мгновенно, как искра в водяной пене, сквозь которую унеслись ввысь их души, породив в ней веселое кипенье.

Пока мы, стремясь оказать хотя бы запоздалую помощь, сбегали с утеса, чтобы бросить веревку утопающим, я невольно подумал, что их спасение снизило бы величественность катастрофы, и, не отводя глаз от подводных камней, я ощутил тайную боязнь, что распухшие тела утопленников всплывут и присоединятся к пляске их шляп в водовороте. Но бурлящие струи успели окончательно смыть следы недавней трагедии.

- Ты дурак, Франко! Зачем ты стараешься спасти тех, кого унесла внезапная смерть? Какая им польза, если они воскреснут? Оставим их здесь, можно только позавидовать такой смерти!

Франко вытаскивал на берег обломки челна. Он замахнулся на меня:

- Так, значит, друзья ничего для тебя не стоят? Вот чем ты платишь нам? Я никогда не считал тебя таким гадким и бесчеловечным!

Вспышка гнева Фиделя ошеломила меня. Я чувствовал себя оскорбленным и искал взглядом карабин. Франко старался перекричать грохот потока и размахивал руками перед моим лицом. Его резкий тон задел меня. Никогда не видел я гнева, выраженного в такой яркой и бурной форме. Фидель говорил о своей жизни, загубленной ради моего каприза, о моей неблагодарности, о моем своевольном характере и злопамятстве.