Пуд соли на сердечную рану

– Вы, что ли, Надя? – удивилась вдруг Глаша, почему-то представлявшая себе спасительницу, которую требовал к себе недужный дед, доброй и отзывчивой молоденькой девушкой.

– А че? Я Надя, его медсестра, – подтвердила женщина и неспешно двинулась за Глафирой. – Сейчас, только в процедурке новокаин возьму и Леху найду…

– Зачем? – не поняла Глафира.

– Да у старика все время позвонок вылетает, поэтому он и не может встать от боли. Надо блокаду новокаиновую сделать, – пояснила Надя.

– А Леха зачем? – спросила Глаша.

– Так он хирург наш местный, – без энтузиазма пояснила Надя.

Надежда распахнула дверь с кривой табличкой, внесла в ординаторскую свои телеса и закричала:

– Фу! Ой, как накурено! Леха, мать твою, ну что же ты делаешь?

Глаша, гонимая любопытством, зашла за ней следом и с удивлением увидела долговязого парня с бледно-рыжими волосами, торчащими во все стороны. Тот лежал на топчане для пациентов, сложив руки на груди, в уличной обуви и белом медицинском халате весьма застиранного вида.

– Что? – поднял Леха одну бровь. При этом от него пахнуло перегаром, таким жутким от дешевого спиртного, и не менее дешевым табаком.

– Нажрался?! С утра?! – развела руками полная медсестра неопределенного возраста.

– А че? Я смену закончил, – ответил Леха. Потом отвернулся и захрапел.

– Вот ведь черт! Что же делать? – сама у себя спросила Надя и посмотрела на Глашу, словно спрашивая у нее совета. – Ладно, пошли, сама деда отволоку. До завтра полежит, а Леха очнется и сделает ему блокаду. Тут уж без вариантов!

– Что ж, человек до утра будет мучиться? – спросила Глафира, удивленная организацией медицинской помощи в санатории.

– А че делать?

– Я сама могу сделать… – предложила Глаша и запнулась.

– Ты? А ты кто? Новый врач? – с удивлением уставилась на нее Надя.

– Нет, я пациентка. То есть отдыхающая, – поправилась Глафира. – Но по специальности я врач-хирург, так что могу сделать совершенно спокойно.

– Ой, как хорошо! – засуетилась Надя вокруг нее, словно та была флагштоком, и затрясла ее. – Просто здорово! Павел Петрович очень ценный человек для нашего санатория, как-то нехорошо получилось… А можно кольнуть его прямо там, на улице, чтобы нам не тащить деда в кабинет?

– Попробуем, – кивнула Глаша, для которой провести такое мероприятие было на самом деле привычным делом.

Она в сопровождении Нади вышла из корпуса и направилась в сторону пострадавшего. Надя несла лоток со шприцем под стерильной салфеткой.

– А чем знаменит дедушка? – поинтересовалась Глафира.

– Павел Петрович? О! Ему восемьдесят пять лет, и добрую половину из них он каждое лето проводит у нас. Наш постоянный клиент. Селится на три месяца в люксе, оплачивает все дополнительные дорогие процедуры.

– Какие? – заинтересовалась Глаша.

– Маникюр, педикюр, уход за кожей, отдых в спа-салоне…

– Шутите? – удивилась Глафира.

– Нет! – Надя захохотала.

– А вы его любимая медсестра? – спросила Глаша.

– Ну, не сказать, что любимая… Просто я здесь самая старшая по возрасту, то есть больше всех знаю его. Он мне доверяет, – пояснила Надя.

Когда они подошли к чемодану Глаши и деду, торчащему худой, непривлекательной задницей вверх, там уже собралась охающая наблюдающая толпа из старушек, немножко разбавленная старичками.

– Господа отдыхающие, разойдитесь! – закричала Надежда зычным голосом.

– Ой, слышу голос моей спасительницы, – возрадовался старик.

– Ну и чего вы, Павел Петрович, такие па выделываете? Ай-яй-яй, ведь не мальчик уже…

– Не мальчик, и правда не мальчик, Наденька. Надо снова эту, будь она неладна, блокаду делать. Только она и вернет меня к жизни!

– Сейчас сделаем, Павел Петрович.

– Да уж, сделайте… А Леша где? – Старик попытался повернуть голову в сторону, но у него не получилось.

– Я с доктором, но не с Лешей. Да какая разница… – успокоила его Надежда.

Глафира с ужасом заметила, что старика уже вырвало то ли от боли, то ли от неудобного положения – он лежал головой вниз – прямо на ее чемодан.

Надежда попыталась разогнать зевак, но те отодвинулись всего на пару-тройку метров. Народ жаждал зрелищ, а в санатории, видимо, только на это и можно было поглядеть… Медсестра приспустила трусы на деде.

– Наденька, а доктор-то хоть надежный? А то я так оконфузился! Женщину красивую увидел, и вот…

– Всегда у вас так! – Надежда подмигнула Глафире.

– Только бы она не застала меня в такой позе да еще испачканного! – охал старик.

– А вот раньше надо было думать!

Глаша молча надела одноразовые резиновые перчатки, обработала место укола йодом и взяла шприц с новокаином.

Через пару минут дед перестал стонать, вздохнул с облегчением, так как боль отступила. Его подняли на ноги все такого же, в сгорбленной позе. Надежда с восхищением посмотрела на Глафиру.

– Мне совсем не больно было! Такая легкая рука! – радовался дед.

Глаша сняла перчатки и положила их в лоток. Дед оторопел, когда наконец смог посмотреть в глаза Глафире.

– Душечка, так это вы моя спасительница? Надо же, какой казус! – затрясся старик. – Я тут вам чемодан немного испачкал, так уж извините, пожалуйста. Я сейчас исправлю.