Пуговица Дантеса

Новый день не предвещал ничего хорошего. По крайней мере, доктора понимали: этот день станет последним. Каломель… Лавровишнёвая вода… Опий…

– Скоро ли это кончится? – тоскливо шептал больной. – Какая тоска, сердце изнывает…

От слабости Пушкин даже не может поднять голову. Желание одно – напиться:

– Пить… Кто-нибудь, дайте пить…

Но питьё по-прежнему лишь по капельке из чайной ложечки…

А.И. Тургенев: «29 января 1837 года. Полдень. Арендт сейчас был. Была урина, но надежды нет, хотя и есть облегчение страданиям. Ночью он кричал ужасно; почти упал на пол в конвульсии страдания… Я опять входил к нему; он страдает, повторяя: “Боже мой, боже мой! Что это!”, сжимает кулаки в конвульсии… Арендт думает, что это не протянется до вечера, а ему должно верить: он видел смерть в 34-х битвах» [16].

Утром 29-го консилиум докторов пришёл к единому мнению, что раненый умирает: пульс едва прощупывался, одышка нарастала, конечности стали ледяными… «Пушкин истаивал». Стало ясно, что скоро наступит агония.

За сорок пять минут до смерти Пушкин попросит… морошки. Ароматная на вкус ягода могла на короткое время утолить жажду – или создать иллюзию желаемого. Съев несколько ягодок из рук жены, он закрыл глаза.

В какой-то момент больного окутала незнакомая доселе приятная нега, после чего он даже не понял, когда наступила агония…

Часы в кабинете показывали 14 часов 45 минут…

Когда всё закончилось, к дивану подошёл доктор Ефим Иванович Андреевский и закрыл умершему глаза…

* * *

Вскрытие тела было проведено в прихожей квартиры на Мойке доктором Спасским (единственный из присутствующих докторов, имевший опыт судебно-медицинской экспертизы). По другой версии, секцию произвёл Владимир Иванович Даль; скорее всего, вскрытие проводилось совместными усилиями.

И вновь натыкаемся на очередной чудовищный ляпсус: отсутствие какого-либо официального письменного протокола вскрытия. Вскрытие, как и лечение больного, оказалось неформальным. Какое-то необъяснимое чудачество! (К слову, пулю так и не нашли, что опять же говорит о качестве проведённой аутопсии.)

Результаты вскрытия тела Пушкина, оставленные Владимиром Ивановичем Далем, были написаны им спустя почти четверть века. По памяти! В виде некоего вольного изложения… Но именно этой очередной записке суждено было стать, по сути, официальным протоколом вскрытия поэта. За неимением какой бы то ни было значимой альтернативы.

Тем не менее записка Владимира Ивановича Даля «Вскрытие тела А.С. Пушкина» чрезвычайно познавательна. Ознакомимся с ней: