Пуговицы

После моего последнего посещения в Надиной квартире все изменилось. Вероятно, Тамара Андреевна готовилась избавиться от ее вещей. Вся одежда из шкафа и комода была упакована в пухлые черные мешки. Рядом возвышались три коробки: одна с посудой, другая с книгами, блокнотами и всякой мелочовкой вроде ручек, скидочных карточек и батареек, третья – с косметикой, шампунями, проводками USB и зарядками. По тому, как все это ровно и аккуратно стояло, несложно было догадаться, что занимался этим Женечка. Еще один небольшой мешок обнаружился за кроватью у окна, как будто его нарочно отложили от остальных и припрятали от чужого взора. В нем лежала шкатулка, очень похожая на Дашину, и несколько холщовых «пуговичных» ковриков. Только не в виде цветочков, сердечек и мишек, как у Даши, пуговицы на Надиных ковриках были как бы пришиты к нарисованным черным маркером контурам человечков. У одних пуговица находилась в голове, у других на сердце, в животе или между ног. В руках человечки держали разные предметы: книгу, ложку, шприц, ножницы, плеть, бутылку, часы и прочее. Мужские и женские фигурки отличались прическами и детальными физиологическими подробностями. Странные коврики, напоминающие то ли наскальную живопись, то ли кукол вуду, то ли рисунки психопатичного ребенка. Каждая пуговица была пришита различными стежками, с перекрестиями и без. От Даши я теперь знала, что в этих стежках есть смысл. Обозначали ли эти человечки конкретных людей или являлись исключительно плодом Надиной фантазии – можно было только догадываться. С непреодолимым чувством брезгливости я запихнула их обратно в мешок.

Неприятный запах из квартиры выветрился, чего нельзя было сказать о тяжелой атмосфере. Я переворошила все мешки с одеждой, обшаривая карманы и проверяя изнаночную сторону. В карманах, кроме оберток от жвачки и бумажных платков, ничего интересного не нашлось, а вот пуговицы были пришиты почти на каждой вещи. Даже на постельном белье, занимающем отдельный мешок. Книг у Нади было штук десять, все в мягкой обложке и все из области саморазвития и самопознания от «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» до «Библии секса». В блокнотах расписание занятий, списки незнакомых мне фамилий с галочками, диеты, рецепты, напоминания о предстоящих событиях и встречах. Ничего важного и интересного. И я уж было совсем отчаялась, решив, что в очередной раз сглупила, тыкаясь сослепу во все без разбора, как вдруг на кухонном столе обнаружила ноут, сверху лежал провод. Потребовалась пара минут, чтобы запустить его и дать загрузиться. Заставка рабочего стола – Криштиану Роналду в белых плавках «Армани» на черном фоне. На ней иконки антивирусника, «Хрома», корзины и больше ничего. Открыла проводник – пусто. Ни одной системной папки, все тщательно почищено. Резервный диск D свободен на сто процентов. Я сникла, страшно разозлившись на себя. На то, что я такая настырная и неумная, что никого не слушаю и ищу иголку в стоге сена, которой на самом деле, может, и нет вовсе.

Я раздраженно ткнула на неочищенную корзину, и, к моему несказанному удивлению, передо мной раскрылся список удаленных фотографий – штук тридцать или сорок. На них Надя в разные периоды жизни. Начиная от детских с матерью, отцом и братом и заканчивая относительно недавними со всем семейством Томашей. Марина – мать Славы – красивая эффектная женщина с роскошными черными вьющимися волосами и прекрасной фигурой. Рядом с ней Надя заметно терялась, да и цвет волос у нее был совсем не тот, с которым она пришла к нам в школу. По всей вероятности, Надя превратилась в брюнетку, подражая Марине. Славе на фото было лет шестнадцать, и он уже тогда выглядел очень привлекательно: неудивительно, что Надя, обитая в пенсионерском царстве, разглядела в нем будущего мужчину. Все фотографии, что старые, что двух-трехлетней давности были обычные, бытовые – с каких-нибудь праздников или прогулок, но стоило пересмотреть их еще раз в спокойной обстановке. Я начала переснимать фотографии с экрана на телефон, однако закончить не успела, потому что, как в тот самый первый раз, когда мы сюда приходили, зазвонил городской телефон, и от неожиданности я машинально захлопнула крышку ноута. Нужно было уходить. Я осмотрелась, проверяя, не осталось ли после меня каких-либо следов и все ли лежит на прежних местах. Телефон продолжал звонить. Трезвонил требовательно и настойчиво. Не выдержав, я сняла трубку.

– Добрый день, – произнес старческий дребезжащий голос, – будьте любезны, пригласите к телефону Надежду.

– Ее нет, – сдавленно пролепетала я.

– Благодарю. – В трубке послышались короткие гудки, но едва я успела положить ее, как запиликал мой телефон – неизвестный номер.

– Алло!

– Добрый день!

Ноги подогнулись, я оперлась о стену – голос был тот же самый.

– Могу я поговорить с Марией?

– Это я.

– Мария, здравствуйте! Это дядя Толя, вы меня помните? Вы посещали «Пуговицы» на прошлой неделе.

– Дядя Толя?

– Вас все еще интересует то дело, о котором вы расспрашивали? О вашей бабушке Ольге Викторовне.

– Вы что-то узнали?