Пуле переводчик не нужен

Больше мы не ссорились с Михаилом Ивановичем никогда. Генерал Малашенко, советник Генштаба, когда очень злился на Сошникова, бурчал так, чтобы было всем слышно: «Ходят тут двое, друг на друга похожие, один генерал-майор, другой капитан. Эта дружба добром не кончится!» Он ошибался. Прошло три года, и я получил в Краснодаре письмо, в котором генерал Сошников сообщал мне, что его назначили главным военным советником в Йемен, и приглашал стать его референтом. Мы с моей супругой Верой стали собираться в дорогу. Сана – не Каир, но быть референтом главного военного советника страны доводится одному переводчику из многих сотен. В Индии мне для этого пришлось полгода отработать в Бомбее, на флоте, и три месяца в Туглахабаде – на ракетном заводе. А если учесть, что я не был москвичом и не был русским, то стать референтом главного советника по его собственному выбору было неожиданным чудом. Хотя я и готовился к этому всю жизнь. К тому же мы с Верой были лично знакомы с министром обороны НДРЙ. Сидя в интуристовском ресторане на приеме в честь его визита, он, немного кокетничая перед Верой, с глубоким вздохом объяснял нам: «Нет, все эти разговоры о том, что я крупный землевладелец, – абсолютная ерунда! У меня ровно столько земли, сколько ее есть под моими ногтями – я ведь крестьянский сын!»… Интересно, вспоминает ли он о своем крестьянском происхождении после объединения Южного и Северного Йемена…

Переводчик. Москва. Шереметьево

Traduttori – trattori.

Переводчики – предатели.

Итальянская пословица

Я уже привык, что из-за моей кавказской внешности при пересечении границы в обратном направлении, то есть по дороге домой, «меры пресечения» по отношению ко мне всегда были вдвое жестче, чем к другим пассажирам моего рейса. Если их пропускали «не глядя», меня просили открыть один из чемоданов и портфель-«дипломат». Если их проверяли выборочно, то мои вещи смотрели все. Если их досматривали с пристрастием, то меня обыскивали. Я привык и не делал из этого трагедии. Но на этот раз что-то было не так, как всегда. Меня пригласили в отдельную комнату и обыскали. Чемоданы все перешерстили. Я заметил, как после осмотра большого кофра молодой таможенник посмотрел на старшего и еле заметно отрицательно покачал головой. Они что-то искали и не находили. Но они знали, что ищут. Искать можно по-разному. Если ищут золото или бриллианты, то и пасту зубную из тюбика выдавят, и растворимый кофе просеют. Нет, до этого не доходило. Они искали что-то большее, чем брикет мыла, и меньшее, чем обувная коробка. Искали, но не нашли. Надо было спасать положение. Старший обратился ко мне и сказал: «А, между прочим, такие ручки, с раздевающимися женщинами, можно причислить к порнографии!» Ну что ты, бедняга, мелешь. Незачем тебе изобретать для меня причину этого досмотра. Именно потому, что я – кавказец, и знаю, что не надо противника загонять в угол. Это опасно. Лучше дать ему уйти с достоинством. У нас это называется – сохранить лицо. Я подыграл ему: «Пожалуйста, конфискуйте их, я просто не знал, что они так классифицируются. Вез несколько штук – сувениры друзьям. Только на службу не сообщайте!» Таможенник подхватил возможность проявить милосердие и важно заявил: «Наверное, можно будет обойтись без составления акта…» На том и порешили.

Только приехав домой, я понял, что искали таможенники. Последнюю неделю перед отъездом мы старались не сдавать белье в прачечную – оно бы не вернулось. Просто собирали майки и трусы в полиэтиленовый пакет. Я распаковывал чемоданы, и мама сказала – выложи белье в бак стиральной машины. Когда я вытряхнул содержимое пакета на пол в ванной, что-то глухо стукнуло. Завернутой в трусы и майки оказалась книга Иэна Флеминга «Из России с любовью». Молодой таможенник побрезговал копаться в грязном белье, а книга была в мягкой обложке, вот ее и не нашли. Но ведь искали. Значит, знали, что она должна быть там. Кто-то спрятал ее туда. Не положил, а спрятал. И «стукнул». Если бы просто положил, то я мог утром, укладывая в чемодан бритвенные принадлежности, заметить книгу о российских приключениях Джеймса Бонда. Книги Флеминга мне не очень нравились, но фильмы с Шоном Коннери я пересмотрел все. Беда только, что за провоз этой книги в СССР я сразу бы стал «невыездным».

Я знал, кто это сделал. Майор Виктор Стоцко. Я готовился перейти с Михаилом Ивановичем Сошниковым в ударные войска Египта, а Стоцко я готовил на свое место, в Центральный военный округ. Стоцко давно переживал, что я, капитан, командую им, майором. А недавно я сделал ему замечание, что в Генеральном штабе нельзя появляться без галстука. Увидев его на следующий день в библиотеке Генштаба в рубашке с отложным воротничком, я отвел его в свою комнату и предупредил, что в случае неповиновения он отправится на Синайский полуостров, в окопы. Он подчинился, но зло затаил.