Пуля без комментариев

– Господа, неподдельный энтузиазм не рождается на пустом месте. Во все времена лучшим стимулом для толпы были деньги, и сейчас ничего нового выдумывать не надо. Давайте лучше согласуем сумму, которую выплатим участникам митинга, – заявил он.

– Очень правильное предложение, – поддержал его Лотенко. – В отношении массовки мы должны придерживаться единообразия, а то получится, что одни заплатили сто рублей, а другие пожадничали и дали только полтинник.

– Маловато сто рублей! – отозвался кто-то в зале. – Может, еще по сотне накинем?

Обсуждение вознаграждения участников митинга заняло минут двадцать, после чего бизнесмены покинули актовый зал.

Вырвавшись на волю, Сергей забежал к себе в кабинет, наскоро перекурил, выпил кофе и пошел к отцу, чтобы обсудить предложение Лотенко в приватной обстановке.

– Папа, я, честно говоря, ничего не понял. Какой-то Ляхов написал поэму, а нам на улицу выходить?

– Не в Ляхове и не в Лотенко дело! Посмотри в окно. Видишь, двое иностранцев по площади прогуливаются, что-то высматривают? Это они к завтрашнему репортажу готовятся, удобные места для съемки выбирают.

Сергей по совету отца понаблюдал за американцами.

– Пожалуй, ты прав, – согласился он.

– Заокеанского зрителя митинг в сибирской глуши не заинтересует, – продолжил размышлять вслух директор СГТС. – Лотенко должен организовать нечто такое, что притянет аудиторию к экрану. Например, массовые беспорядки, столкновения с милицией. Ты вот что, Сергей, завтра в передние ряды не лезь. Мало ли что может случиться.

На площади к телевизионщикам присоединилась Сара Блант. Выслушав мужчин, она, судя по всему, предложила им новую расстановку массовки и главных участников митинга.

– Мне кажется, сценарий завтрашнего шоу написан в Вашингтоне или Балтиморе, а не в кабинете Лотенко, – сделал вывод Сергей.

– Вот так и живем! – подытожил директор СГТС. – Щелкнул американский дядя пальцами, мы как цирковые собачки тут же на задние лапки встали и весело залаяли.

– Это ты прав, – задумчиво отозвался Сергей. – Прикажет дядя Сэм – завтра же все на площадь без штанов выйдем, энтузиазм изображать будем.

Сергей понаблюдал за американцами еще немного, вернулся к себе, отпустил девушек по домам и стал готовиться к приему гостьи.

Сара Блант пришла, как обещала, сразу же после окончания рабочего дня. Козодоев проводил ее в комнату отдыха, где сервировал столик с кофе и коньяком. К удивлению директорского сына, американка с порога осмотрела комнату отдыха и недовольно скривила губки.

– Что это? – спросила она.

– Коньячок, небольшое дополнение к кофе, – неправильно понял вопрос хозяин кабинета.

– Я что-то не пойму, за кого вы меня принимаете? – рассердилась корреспондентка. – Я, кажется, не давала вам повода усомниться в моей порядочности.

– Я хотел как лучше, – промямлил Козодоев. – Так сказать, чисто русское гостеприимство.

– Сергей, позвольте я вам кое-что объясню. В Америке женщину приглашают в служебное помещение с диваном только в одном случае – заняться сексом.

Сара Блант прекрасно знала, что, несмотря на все перемены в России, слово «секс» и в разговорной, и в письменной речи здесь по-прежнему оставалось табуированным и неприличным. Журналистка могла бы выразиться иначе, например, сказать «заняться любовью», но это произвело бы уже совсем не тот эффект.

– Я хочу рассказать вам один примечательный эпизод из моей жизни, – продолжила Сара. – Я лишилась девственности в четырнадцать лет, на заднем сиденье автомобиля. В Америке в годы моей юности молодым людям было сложно найти более укромное место, чем салон отцовского «Бьюика» или «Кадиллака».

От таких откровений Сергей густо покраснел. Он ожидал услышать от журналистки что угодно, но только не рассказ о ее первом сексуальном опыте.

– Узнав об этом случае, моя мама дала мне урок, который я запомнила на всю жизнь. Она сказала: «Сара, если ты не хочешь, чтобы мужчины принимали тебя за дешевую шлюху, никогда не занимайся сексом, не приняв душ». Я понятно выразила свою мысль? В этом здании нет душа и ни о каких интимных отношениях не может быть и речи.

Сергей наконец-то совладал с собой.

Чтобы не выглядеть посмешищем, он сказал первое, что пришло ему на ум:

– Если бы моя сестра в четырнадцать лет призналась маме, что занималась любовью на заднем сиденье автомобиля, то у меня сейчас не было бы сестры. Мама убила бы ее.

Журналистка посмотрела Козодоеву в глаза, мягко, вкрадчиво улыбнулась.

– Сергей, скажите мне честно, для вас секс со мной – это экзотика или проявление чувств?

– Сара, клянусь, с того момента, как увидел вас в аэропорту, я каждую секунду мечтаю остаться с вами наедине и признаться, что…

– Дальше не надо, – оборвала его американка. – Продолжим в другом месте, у меня в гостинице. А сейчас давайте просто поговорим. Расскажите мне о себе, о своей жизни. Я ведь журналистка, мне все интересно.

Сергей и американка проговорили до позднего вечера. О чем только не рассказал ей Козодоев! Особенно красочно он описывал свою жизнь на буровой на севере Томской области.