Пуля без комментариев

«Пора бы уже моей красавице появиться», – подумал Андрей, посмотрел на часы и выбрал новое место для ожидания, встал у трамвайной остановки, оклеенной рукописными объявлениями.

Лиза появилась через минуту. Лаптев, слегка прихрамывая, пошел ей навстречу. Как только супруги встретились, у маргиналов пропал всякий интерес к Андрею. Семейные пары почти никогда не подавали. Мало того, на любую просьбу оказать финансовую помощь следовал жесткий ответ. «Ты почему не в школе?» – для подростков, «Иди работать!» – для всех остальных.

– Ты что-то хитро улыбаешься, – сказала Лиза.

– Я вычислил инфляцию! – гордо сообщил жене Андрей. – Пока тебя не было, я все объявления на остановке перечитал. Кто-то продает норковую шапку-формовку за двадцать пять тысяч рублей. Весной она стоила пять. За полгода цены на изделия из норки выросли в пять раз. Если так и дальше пойдет, то к следующей весне норковая шапка будет стоить целое состояние.

– Я тоже могу вычислить инфляцию, – сказала Лиза. – В феврале вошла в оборот купюра номиналом в тысячу рублей, а уже в июле появилась пятитысячная. Скачок такой же, как у тебя, в пять раз.

Супруги Лаптевы вышли на проспект и пошли в сторону площади Советов.

По пути Андрей решил поделиться с женой своими наблюдениями.

– Мы живем в интереснейшее время, – сказал он. – Смена общественно-политического строя сбросила с людей маски. Тот человек, который прежде притворялся и был вынужден следовать общепринятым условностям, наконец-то может показать свою истинную сущность. Стою я как-то у входа в центральный универсам. У дверей крутятся чумазые парнишки, милостыню выпрашивают. Выходят два вора, подзывают пареньков к себе, суют им в руки деньги и говорят: «Когда вырастете и научитесь бабки делать, не забывайте на общак отстегивать». Лет пять назад было немыслимо подумать о том, что воры будут открыто, не таясь, разгуливать по городу и учить молодежь основам воровских понятий, а сейчас – пожалуйста! Демократия, твори все, что хочешь! Или вот еще момент. С крушением советской власти рухнули все моральные запреты и ограничения. Раньше все мужчины были строгими семьянинами. Если кто имел любовницу, то не афишировал это. Сейчас наоборот. Похвальба перед друзьями бурными сексуальными приключениями стала нормой.

– Андрей, я не хочу выслушивать, кто с кем спит. Грязи в жизни всегда хватало, просто сейчас вся пошлость и низость поперла наружу, а так мало что изменилось.

– Вот и я про то же. В принципе люди не изменились. Они просто сбросили маски и перестали притворяться. Потерпи секунду. Я расскажу тебе еще об одном наблюдении и больше на эту тему говорить не буду. Смотри, Лиза, всегда считалось, что женщина по определению не может быть вульгарной. Ей не пристало курить на улице, пить пиво из бутылки, материться, быть небрежно одетой. Сейчас пропитых, прокуренных девиц можно встретить везде, даже в самом центре города. Спрашивается, они что, появились год назад, после августовского путча? Нет, эти женщины всегда такими были. Просто сейчас им не надо маскироваться, соблюдать условности и приличия. Все, я тему исчерпал. Как у тебя дела на работе?

Лаптев с женой вышли на площадь, прошли к памятнику Ленину.

– Андрюша, ты зачем меня сюда привел, – с подозрением спросила Лиза. – Мы пошли прогуляться по городу, а оказались у памятника. Признайся, ты захотел реконструировать события на площади с моим участием? Я у тебя кого буду изображать, Живко или убитого Мякоткина?

– Лиза, как ты могла такое подумать! У меня и в мыслях не было привлекать тебя к следственной работе. Я просто хотел тебе кое-что показать.

Они обогнули памятник, встали напротив бывшего обкома партии.

– Впечатляющее здание, не правда ли? – сказал Андрей. – Теперь представь себе вот что. На дворе август девяносто первого года. В этом здании на трое суток закрыты четыре сотрудника милиции. Один из них является командиром взвода охраны. Он знает архитектуру этого здания как свои пять пальцев, с завязанными глазами может найти и открыть любой кабинет. У него есть ключи от всех помещений. Наступает ночь. Командир оставляет подчиненных на посту, а сам идет осматривать здание. Он поднимается по лестнице. Его шаги гулко отдаются в пустом коридоре. Нет, вру! На полу постелены ковровые дорожки, так что командир ступает бесшумно, и от этого ему становится еще более жутко. Представила?

– Я бы одна не пошла, – сказала Лиза. – Побоялась бы в одиночку по этим переходам ходить.