Пуля для карателя

Тот снова поколебался, протянул фонарь. Парень был сравнительно молодой, плечистый, скуластое лицо, нос с горбинкой. В черных волосах поблескивали редкие седые пряди. Жизнь у человека была не сахар. Тоска теснилась в воспаленных глазах. Он держался, но можно представить, что чувствовал после гибели всех своих людей. Таврин прошел назад от развилки. Справа в бетонной стене чернел прямоугольный проем шириной меньше метра. В него загибались какие-то кожухи, трубы, которые меньше всего волновали, но вот сам проем… Он оперся о стену, заглянул внутрь. Бетонный мешок, все в грязи, слева простенок, способный укрыть несколько человек, трубы до потолка, прорезающие потолок и противоположную стену — в общем, дело темное…

Вернувшись в коллектор, Иван прислушался. Погоня будет. Обязательно пойдут. Хотя бы по его пропавшую душу. Могли бы сразу пойти, но масса разрушений от собственных гранат, пока еще разгребут… Все шестеро навострили уши, затаили дыхание. Он вернул фонарик владельцу, шепнул, чтобы притушил яркость до минимума. С той стороны, откуда они пришли, доносился слабый шум.

— Ой, пойдемте скорее! — заволновалась немка. — Догонят, разбираться не будут…

Мозги у этой дамочки, по крайней мере, были. Разбираться никто не станет — кто тут немец, кто поляк…

— Нас преследуют, — пояснил ей Иван, — будут здесь минуты через три. Если убегать, в покое не оставят, будут висеть на «хвосте» и мотать нервы. Не думаю, что их много — человек пять, шесть. У меня автомат «МР-40» и пара магазинов к нему. Кто-нибудь способен помочь?

— У меня пусто, — бросил мужик с «нестандартными» ушами.

— И у меня, — вздохнул Ковальский. — Была граната, но выпала из кармана, пся крев…

— У меня «МР-40» и магазин… — подумав, проинформировал Юзеф Маранц.

— Выступим общим фронтом, парень, ты как? — улыбнулся Иван.

— Можно…

— Предлагаю позднее обсудить, кто мы такие и чего хотим. Пока у нас один враг, и он через пару минут будет здесь. Уходим туда, — кивнул Иван на проем, — там простенок, потайной закуток, куда они вряд ли заглянут. Мы с тобой, Юзеф, крайние… Идея такова — они подходят к развилке и начинают совещаться, по какой из веток идти… Ты, кстати, знаешь, по какой нам надо?

— Конечно… По левой.

— Отлично. Строй нарушат, собьются в кучу. В этот момент мы с тобой сзади…

— Понял, не глупый, — пробормотал Юзеф.

— Меня возьмете? — спросила Маша.

— Не возьмем, — возразил Иван, — только толкаться зря. Будь как все и наберись терпения…

В истерике никто не бился — даже немка, особа нервная и чересчур эмоциональная. Против старшинства человека в драной немецкой форме никто не возражал. Люди исчезли в проеме, уходя за угол. Юзеф прислонился к стене, передернул затвор, убеждаясь, что механизм работает, развернул ухо по «ветру», прислушался…

Секунд через сорок коллектор зашумел. Вонючую жижу бороздила группа лиц, увешанных снаряжением. Покрикивал старший: «Шнель, зольдатен, шнель!» При полном облачении, в шлемах, с ранцами, вооруженные автоматическим оружием — они двигались цепочкой по одному, держа автоматы на изготовку. Иван подглядывал из-за простенка, как они проходили. Безучастные ко всему, послушные воле старшего, солдаты брели по воде в надвинутых на лоб касках, даже не смотрели по сторонам. Словно призраки проходили мимо проема — мрачные, серые, какие-то эфемерные. Двое… четверо, пятеро… Отблески света скользили по стенам. Еще двое… Последним шел старший, он тоже нес фонарь. Иван отшатнулся — унтер-офицер заглянул в проем, поднял фонарь над головой. Помещение не вызвало интереса. Возможно, он не заметил, что за простенком имеется закуток. Офицер отпрянул от проема, побежал догонять своих…

Они действительно уперлись в развилку и не знали, куда идти. «Богатыри» на перепутье. Слышались озадаченные возгласы. Солдаты сломали строй, стали толпиться. Унтер, расталкивая подчиненных, пробирался в передние ряды. Иван все четко рассчитал. Они решили, что в тылу у них полная безопасность!

Немцы обсуждали поступившую проблему, унтер склонялся к мысли, что надо разделиться. Кто-то на корточках обследовал оба входа и недоумевал: нет признаков, что здесь проходили люди. «Какие должны быть признаки? — резонно вопрошал другой. — Окурки, прилепленные к стенам? Пояснительные стрелки, чтобы нам легче было ориентироваться?» Кто-то вяло засмеялся. Никто не обернулся, когда у них за спиной выросли двое. Лишь когда по спинам замолотил свинец, вспыхнула паника! Троих повалили сразу, двое успели обернуться, вскинули автоматы — и отправились к своим германским праотцам. Пули рвали обмундирование, застревали в телах. Люди метались, натыкались на стены, падали, захлебывались пахучей жижей. Офицер, возмущенно каркая, выстрелил из «Парабеллума», но пуля всего лишь срикошетила, умчалась в коридор. По нему ударили одновременно, отправив плавать в жиже…

Юзеф освещал дорогу фонарем. Иван брел в рассеянном свете по мертвым телам…