Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

Все эти люди продолжали владеть своими богатствами и в пятидесятые – шестидесятые годы, причем не только владеть, но и приумножать их. Только Антонина Ревельс, которая была самой молодой на тех «девичниках» у Руслановой (она родилась в 1919 году), была «упакована» не лучше Федоровой. Но она хотя бы жила как у «бога за пазухой» – была вхожа в семью самого Леонида Утесова (впоследствии она выйдет за него замуж). А Зоя жила одна, причем должна была еще думать и о своей несовершеннолетней дочери. Естественно, ей хотелось тоже достойно «упаковаться», поскольку воспоминания о прежней жизни (когда она жила на улице Горького и была лауреатом Сталинской премии) еще не выветрились из ее памяти. И Зоя по совету и с помощью своих богатых подруг стала налаживать связи в богемной среде с тем, чтобы начать укреплять свое материальное благосостояние. А поскольку в живописи она особо не разбиралась, ею была выбрана куда более понятная ей как женщине стезя – бриллиантовая. Однако, чтобы покупать их, ей нужны были деньги, причем большие, а кинематограф ей таковые не приносил. Она хотя и снималась много, но не в главных ролях, а за эпизоды ей платили от 300, в лучшем случае до 500 рублей. Поэтому Зоя занялась… спекуляцией. Она стала покупать в командировках (а ездила она по стране много – в киноэкспедициях, от Бюро кинопропаганды и с гастролями Театра киноактера) дефицитные вещи, а в Москве их продавала с наценкой. Вот что вспоминает об этом тогдашний администратор Театра киноактера (с 1965 года) Эдуард Машкович:

«…Зоя Федорова была уже в серьезном возрасте. Но продолжала работать, с удовольствием ездила с нами на гастроли. У нее была страсть покупать везде всякую всячину. Где бы мы ни гастролировали, она скупала какие-то торшеры, журнальные столики. Нужно, не нужно – не важно. Главное – много и впрок. Каждый раз одна и та же история: все сидят в автобусе, а он все не трогается. „Кого ждем? Мы же в аэропорт опоздаем!“ – волнуются артисты. Оказывается, опять Федорова из номера выйти не может – чемоданы неподъемные. Вся обслуга гостиницы тащила на себе ее багаж. „Зоя Алексеевна, ну что же вы? Мы вас только ждем!“ – возмущался я, когда она, запыхавшись, наконец влезла в автобус. „Ничего страшного, – спокойно парировала она. – Я у вас одна! Подождете!“ Ну разве можно было на нее обижаться?

Как-то Федорова пригласила меня в гости. Уж не знаю, куда она дела многочисленные торшеры, которые перла изо всех городов, но обстановка ее квартиры на Кутузовском оказалась необычайно скромной…» (в эту квартиру Зоя переедет в самом начале семидесятых, о чем у нас еще будет разговор. – Ф. Р)

На деньги, заработанные таким образом, актриса покупала драгоценности, одни из которых перепродавались, а другие откладывались на черный день. Так постепенно Зоя втянулась в посредническую деятельность по скупке драгоценных камней и предметов антиквариата. А этот род деятельности в СССР никогда не оставался без внимания спецслужб – как гэбэшных, так и эмвэдэшных.

Заметим, что в шестидесятые годы на свет нарождалось новое поколение «красных буржуев», большим подспорьем для которых была «косыгинская реформа», а точнее – реформа Евсея Либермана (экономиста из Харькова). Ее главной движущей силой стало некогда буржуазное слово «прибыль», которое в шестидесятые годы окончательно утратило свой ругательный оттенок. В итоге извлекать прибыль из всего и вся вскоре станет в советском обществе вполне естественным занятием, особенно в среде элиты. А поскольку этот процесс приносил его участникам хорошие деньги, их надо было куда-то девать. И скупка драгоценностей стала одним из способов сохранения (а заодно и приумножения) этих средств. Причем если раньше кичиться своими драгоценностями среди советских элитариев считалось делом опасным (вспомним, что Руслановой органы вменяли буржуазное разложение именно на почве накопления бриллиантов и других ценных вещей), то с середины шестидесятых эти страхи окончательно покинули «красных буржуев», и они почти в открытую начали жить на широкую ногу. И Зоя Федорова не хотела отставать от этого «шага». И уже в шестидесятые годы она начала накапливать материальные ресурсы для того, чтобы ее последующая жизнь не стала нищенской (по меркам того круга, где она вращалась).