Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

Кстати, в семидесятые годы я жил всего лишь в нескольких минутах ходьбы от этого дома (в нем жила моя одноклассница Лена Акимченко) и частенько заглядывался на мемориальную доску в честь знаменитого разведчика, которая до сих пор висит над подъездом, где он жил.

Одним из тех, кто «вел» Кузнецова, был Василий Рясной, который до февраля 1937 года был секретарем Руднянского райкома ВКП(б), после чего был отправлен на работу в НКВД. Работу там он начинал в 3-м (контрразведывательном) отделе ГУГБ – 1-го Управления НКВД СССР, на должностях стажера, оперуполномоченного, помощника и заместителя начальника отделения. Занимал следующие руководящие должности: начальник 14-го отделения 3-го отдела ГУГБ НКВД (октябрь 1939 – июль 1940 года), начальник 1-го отделения (оно занималось Германией) 3-го отдела ГУГБ НКВД (январь – март 1941 года), начальник 1-го отделения 1-го отдела 2-го Управления НКГБ (март – июль 1941 года).

Рясной под фамилией Семенова был прописан в том самом доме на Старой Басманной (эта квартира была конспиративной), и Кузнецов вселился туда как его дальний родственник. Вот такая чекистская легенда.

Что касается Михаила Журавлева, который и «засветил» перед Лубянкой Кузнецова, тот вскоре после него (в марте 1940 года) тоже был переведен в Москву и назначен начальником 5-го отделения 2-го Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР. Отделения, которое занималось разработкой литераторов, работников печати, издательств, театров, кино, деятелей культуры и искусства. То есть Журавлев стал непосредственным куратором по линии СПО агента «Зефир», с которым он познакомился еще в Ленинграде. Более того, в конце сороковых тот же Журавлев будет назначен начальником Владимирского централа, куда агент «Зефир» угодит после… Впрочем, не будем забегать вперед.

В той же самой богемной московской среде вращался и Николай Кузнецов. Читаем у П. Судоплатова:

«Он готовился индивидуально, как специальный агент для возможного использования против немецкого посольства в Москве. Красивый блондин, он мог сойти за немца, то есть советского гражданина немецкого происхождения. У него была сеть осведомителей среди московских артистов. В качестве актера он был представлен некоторым иностранным дипломатам. Постепенно немецкие посольские работники стали обращать внимание на интересного молодого человека типично арийской внешности, с прочно установившейся репутацией знатока балета. Им руководили Райхман, заместитель начальника Управления контрразведки, и Ильин, комиссар госбезопасности по работе с интеллигенцией. Кузнецов, выполняя их задания, всегда получал максимум информации не только от дипломатических работников, но и от друзей, которых заводил в среде артистов и писателей. Личное дело агента Кузнецова содержит сведения о нем как о любовнике большинства московских балетных звезд, некоторых из них в интересах дела он делил с немецкими дипломатами. Кузнецов участвовал в операциях по перехвату немецкой диппочты, поскольку время от времени дипкурьеры останавливались в гостиницах „Метрополь“ и „Националь“, а не в немецком посольстве. Пользуясь своими дипломатическими связями, Кузнецов имел возможность предупреждать нас о том, когда собираются приехать дипкурьеры и когда можно будет нашим агентам, размещенным в этих отелях и снабженным необходимым фотооборудованием, быстро переснять документы…»

Об этом же и слова Т. Гладкова: «В знакомых у Кузнецова были балерины, у которых кроме него были и богатенькие поклонники, не только советские. Зарплата у девушек не очень, а иностранец и чулочки привезет, и тушь из Парижа, и еще что-то подкинет. Так что Кузнецов никого никому не подкладывал, прекрасные дамы и без него свое дело знали. Но среди балерин были и его источники, многое Кузнецову рассказывавшие.