Пульс Хибин. Сборник

— Испытательный стенд! — хлопнув по станине, с гордостью сказал Анатолий Егорович. — Все обмозговано и все сделано нашими руками! «Гости» не помогали... Давление промывочной жидкости на забое более 1300 атмосфер, температура — больше двухсот градусов, рабочий вес колонны на крюке лебедки — до четырехсот тонн... Это если учитывать еще и трение колонны о стены забоя. А оно тоже немалое — от 60 до 90 тонн доходит. Так что качество и надежность буровых труб — первейшее дело! Здесь, на этом стенде, мы испытываем и отбраковываем трубы — испытываем на разрыв, на скручивание, мучаем их под давлением. Работаем трубами из специального сплава, они в два — два с половиной раза легче стальных. Поставляют их нам с авиационного завода... Вот такие пироги... Бурение — и авиация!

Сейчас, на двенадцатом километре, полбеды... Думаю, с тринадцати тысяч начнется настоящий «штурмовой этап»! Все техника будет решать, ее качество. Нужны новые легкие жаропрочные трубы, ведь ожидаются температуры до 300 градусов. Жарковато? К нам извините, из вашей... пишущей братии приезжал один... корреспондент... потом в статейке у него читаем: «И бур опять вгрызается в вечномерзлые породы...» Это на глубине 9000 метров-то! Нет, жарко сейчас в забое, очень. жарко! Сейчас там температура что-нибудь около двухсот тридцати градусов. Трубы еще терпят. Но на пределе...

Рост температуры с глубиной едва ли не «ахиллесова пята» сверхглубокого бурения.

В царстве Плутона температура растет довольно быстро. Однако рост этот неравномерен. Он зависит и от теплопроводности горных пород, и от их геологической истории, и от расположения магматических очагов в земной коре или под корой. В разных местах и на разных глубинах от поверхности температура горных пород увеличивается на один градус Цельсия на отрезке длиной от нескольких метров до ста метров и более. Величину эту принято называть геотермической ступенью. Наиболее надежные данные о величине геотермической ступени дают шахты и, конечно, буровые скважины.

Авторы проекта Кольской сверхглубокой предполагали, что в недрах Кольского полуострова на глубине 10 километров температура не превысит 100°С, а она там оказалась равной 180°С и сейчас уже перевалила за 200°. Это одна из многих неожиданностей, принесенных скважиной. Тепловой поток, идущий к поверхности из недр Кольского полуострова, оказался очень интенсивным. Это свидетельство повышенной активности в той части царства Плутона, о которой мы еще ничего не знаем.

Пока нигде на Земле не получено надежных данных, что с глубиной рост температуры резко замедляется. Если принять среднюю величину геотермической ступени в 33 метра, что и делают авторы большинства учебников по геологии, то для центра Земли мы получим трудновообразимую температуру в 46 000°С. Температура эта столь же гипотетична, как и условно принимаемая многими геологами и геофизиками температура внутреннего ядра в 10 000°С. Какие-либо более «надежные» данные на этот счет отсутствуют. Можно лишь утверждать, что давление и температура, по-видимому, явятся непреодолимыми преградами для непосредственного проникновения человека в подземный «космос» глубже полутора-двух десятков километров от поверхности и что четырехкилометровые шахты, в которых еще способен работать человек, и пятнадцатикилометровые скважины — почти предел на этом пути. Именно поэтому, пожалуй, единственный из ста с лишним научно-фантастических замыслов Жюля Верна — его замысел «путешествия к центру Земли», описанный в романе того же названия, — останется неосуществленным. Не исключено, впрочем, что и сам автор не принимал его всерьез, а использовал лишь как прием для путешествия в геологическое прошлое Земли...

— Конечно, рост температуры — это весьма серьезно, — продолжаем мы свои вопросы. — Но, может быть, в этих условиях лучше использовать алмазные коронки?

Говорит мастер Говоруха:

— Алмаз прихватывается. Алмазными коронками бурят неглубокие скважины. А для нас лучше шарошечного долота пока ничего не придумали. Вторая трудность — трещиноватость пород в глубине. Думали — чем глубже, тем порода плотнее. А там, в условиях высоких давлений, немало трещин. В таких местах стенки не выдерживают нагрузок, обваливаются, намертво «прихватывают» инструмент. Не вырвешь. Бывает, и взрываем. Потом забуриваемся рядом.

Говорит Сергей Стрыгин — буровик рождения 1954 года, наш земляк, кончивший Ленинградский механико-технологический техникум:

— Трубы при наших режимах быстро устают... Температура, сильная вибрация в зоне долота. Раскрепляются резьбовые соединения... И аварии бывают.

Георгий Борисович Трибунский, буровой мастер, — сорок пять лет, неторопливый, основательный, плотный, бурит с 1953 года, за плечами — скважины на Украине, в Туркмении и Узбекистане, в Казахстане, на СГ‑3 ветеран — с 1970 года. После некоторого колебания — отвечать или не отвечать, дело-то здесь деликатное, самолюбивое — наконец, видимо, решается на откровенность и придвигает к себе листок бумаги. Шариковая ручка почти совсем исчезает в его крупной тяжелой ладони.