Пульс Хибин. Сборник

За редкими исключениями, здесь всегда были преданные делу научные работники. А вот подобрать устойчивый состав техников, лаборантов, рабочих оказалось гораздо более сложным делом. В 1923—1995 годах опытная станция располагала одним, в лучшем случае — двумя сезонными рабочими. Технического персонала не было. Первый постоянный рабочий — Михаил Федорович Онохин — приехал весной 1926 года. До этого он два года работал в Пушкине (бывшее Детское Село) на опытной станции Ленинградского сельскохозяйственного института. Любознательный, трудолюбивый, он там многому научился. Но опыты на небольших полевых делянках его не удовлетворяли. Он мечтал о работе более широкого размаха. Мой однокурсник — ассистент Яковлев — посоветовал ему поехать в Хибины помогать мне.

Севера Онохин не боялся — он родился в Архангельском крае, в деревне Кутованга. Но все же суровость Хибин поначалу вызвала у него сомнение в правильности своего шага. Потом он не раз вспоминал, что в день отъезда деревья в Пушкине уже начали зеленеть, звенели жаворонки... А приехал в Хибины — мороз, метель, суровые заснеженные горы. От железнодорожной станции Хибины до опытного пункта даже дороги не было — только занесенная снегом тропа. Кругом сугробы, кое-где по косогорам, где ветер смел снег, торчали редкие обгорелые пни — память о лесных пожарах. Только ближе к горам, на болотцах, зеленели небольшие куртины елок. Справа — покрытое снегом огромное озеро. По уплотненному снегу бегут струйки поземки.

«Куда меня занесло! — тоскливо подумал Онохин. — Не повернуть ли обратно, пока не поздно!..»

На опытном пункте в то время тоже было неприветливо. «Главное здание» — обычная крестьянская изба, обшитая тесом, а еще одна избушка — из неокоренных тонких елей. Такие избушки-времянки строили для себя лесорубы — на одной половине жили сами, на другой — лошади. Так было и у нас. Два летних сезона в этой избушке прожил я, даже гостей принимал — профессора Петра Алексеевича Борисова, своего учителя геологии, и многих других. Северяне, как известно, даже люди небольшого достатка, живут в просторных и светлых домах, рубленных из хорошего леса. Конечно же, Онохину наши «дворцы» не могли понравиться.

«Можно ли вообще здесь жить и работать! — засомневался Михаил. — Все равно из сельского хозяйства здесь ничего не выйдет — накануне Первого мая еще глубокая зима, все в снегу».

Он пришел ко мне в домик на бугре. О своих сомнениях не говорил, однако их можно было прочесть у него на лице.

Я присмотрелся к нему: небольшого роста, круглолицый, пытливые темные глаза. Ему было двадцать шесть лет, но мне он показался совсем юнцом. Подумал — трудно ему будет, ведь он пока единственный рабочий на пункте. Я стал рассказывать ему, для чего здесь живем, что намереваемся делать. Слушал он внимательно, поглядывая на соседний стол, как там ветер шелестел бумагами, — продувало в нашем дворце!

Что-то в моем рассказе расшевелило его. Он оживился и неожиданно спросил, что ему делать. Я стал перечислять предстоящие дела, но он перебил: «Нет, что сейчас, сегодня будем делать?» Его слово «будем» мне как-то сразу понравилось — значит, он уже почувствовал себя членом нашего коллектива (из двух человек). Вслед за ним и я стал употреблять это слово — «будем». Оно означало, что мы понимаем друг друга, что у нас общее дело, хотя работа и разная.

В день приезда Онохин взялся выкапывать парниковые срубы из сугробов: приближалось время закладки парников. Глядя на его спорую работу, я подумал: мал, да удал!

Вскоре с родины Онохина приехал его свояк, Григорий Неклюдов, — сухощавый блондин, среднего роста, малоразговорчивый, с приветливой искоркой в светлых глазах. Он был старше Михаила, но Михаил был для него авторитетом во всем. Иногда Григорий слегка посмеивался над нашей с Михаилом увлеченностью. У него дома осталась большая семья. Жена — сестра Михаила Анна — с детьми перебралась позже, когда построили жилье для семейного человека.

Весною 1927 года Михаил женился на приехавшей из Псковской области девушке — Евдокии Ивановой. Через год на опытном пункте у Онохина появился первенец Федор Онохин, теперь известный геолог. Женитьба Михаила Онохина и рождение первого ребенка на опытном пункте были для всех нас важными событиями.

Вслед за Михаилом Онохиным и Григорием Неклюдовым из той же деревни Кутованга, Онежского района, приехали братья Михаила — Иван и Николай, а через пару лет самый младший в семье — Даниил. Таким образом, как они сами говорили, «вся онохинская порода собралась в Хибинах».

К кутовангским вскоре присоединились крепкие парни, также из северных областей, — Петр Герасимов и Василий Миронов.

Михаил Онохин умел организовать дело, увлечь за собой других. Особенно ярко его талант проявился в 1927—1928 годах, когда мы взялись осваивать под посевы болота за озером Имандра.