ПУЛЬС СВЕТА

- ... Говорит, любопытно стало, решил попробовать. Потом ещё, думал не затянет... Так... Что и будут теперь! Всё поломал... Всё испортил... Вот ещё отец не знает... Вот, горе-то... – навернулись у неё слёзы.

- Нам надо съездить... – сухо сказала Тамара, - пусть они... – повернулась к дочке, - сами решают!..

Маринка шмыгнула носом.

- Я с вами съезжу! Конечно... Чего откладывать-то... Вот как, Мариночка, у нас... – проглотила она слезу.

- Сейчас я позвоню, машина приедет... Я уж, попросила на весь вечер... – поднималась Тамара с места.

Марина не шевельнулась, только глаза сомкнула. Болтливая и шумная, слегка капризная, не проронила за дорогу ни слова. Только ворочала глазами по сторонам. Странно, как-то блестели глаза у неё. Кажется, поднеси бумагу и загорится.

Тихо и с расстановкой, мать Юры рассказывала ни на кого не гладя.

- Телевидение это хотел сделать. Кабельное. Такие планы были, бегал, бегал. Он ведь служил в ПВО, с приборами под землёй. Да и раньше увлекался, до службы. Собирал, разбирал. Сейчас телефон, какой-то... Ходит везде и говорит. И наш звонит и у него. Ох..., и что дёрнуло...

- А знаете, Марина ребёнка ждёт...

Марина только блеснула очами на мать, как обожгла. И глубже утопилась лицом за воротник плаща. Ни звука не выдавила. Закрыла воротом рот и нос.

- Ты уж, не бросай его, Мариночка, вылечится он, правда! Поклялся! Выйдет из клиники! Всё! Любит он тебя. Сказать, говорит, не смог... Боялся, что сразу бросишь его! И не кололся он... Какие-то порошки, что ли... Глотал... Ох... – с трудом выдавила она вздох.

- «Как быть, как быть! А если и ребёнок..., тоже! Или урод какой!.. Оставить? Что делать! Что делать-то! – летели мысли у Маринки, - вот сволочь, хоть сказал бы!»

Потом остыла немного. Стала успокаивать себя. И его оправдывать пробовала. Бросить? Как же... Человек ведь... И не могла без него... Как без него? Что делать-то. Ну не рак же, вылечится. Если лёгкая форма, то ничего. А он – что от неё ждёт? Что о ней думает? Ведь думает! Мучается тоже... Сейчас! Всё ясно будет! Всё сейчас решиться... Вот дурак!

Не помнит подробности. Только устремила, взгляд на дверь.

- «Нет, не он... Опять не он... Ну! Скоро ли? О!.. Боже...»

Вышел худой, длинный, нескладный в этой обвисшей одежде. Остановился сразу. Углядел всех издалека. Опять сделал шаг, увидел её. Встал снова.

- Мы сходим, с врачом пока побеседуем, - донёсся откуда-то сбоку голос матери.

- Да... не своим голосом подтвердила мать Юры.

Медленно, не отворачиваясь шёл прямо на встречу. Лицо – словно из гипса. Остановился близко, не отводя глаз.

- Прости... Не смог сказать...

С шумом выскочил подавленный вопль. Белые пальцы обвисли вокруг его шеи. Пол, кажется, качался под ногами. Почувствовала, только, что сели в большое кожаное кресло.

Откуда-то сверху, донёсся тревожный крик. Потом ещё голос, потом ещё. Перекликались будто между собой. Кирилл задрал вверх голову, прищурил глаза.

- Смотри, Кать!..

Катя рылась в машине на заднем сидении. Отошла не закрывая дверь, встала рядом с ним.

- Видишь?

- Ага... Здорово!.. А почему они клином летят, а не один за другим.

- Хм!.. Потому что за птицей, разряжение образуется... А что бы крыльями отталкиваться, воздух нужен... Турбулентность...

- Ух ты! А я не знала...

- Я тоже... – ухмыльнулся он, - сейчас в голову пришло!

- Гуси? – разглядывала Катя с улыбкой.

- Да..., утки не так кричат... – И крыльями чаще машут...

- И шеи покороче!.. – засмеялась Катя, - пошли выгружать!

- Устала?

- Да! – со вздохом усмехнулась она.

- Ты за Никиткой беги, я выгружу...

- Всё! Больше в город – долго не поеду! Кирюш! А где луковицы мои?..

- В «бардачке» посмотри...

- А коробка где?

- Примерить хочешь, похвастаться?

- Да! Буду! – засмеялась она, - сейчас одену, увидишь, как здорово! Ну я побегу? Смотри. Кирюш! Тимка скачет! – на ходу говорила Катя.

Кирилл захлопнул дверь и стал отцеплять прицеп. Всего два дня дома не были, а будто целая вечность прошла!.. Гудели руки от напряжения. Ещё бы, с пол тысячи точно проехали...

- «Нет! Дома лучше! – улыбаясь думал он, оглядывая усадьбу, присев у колеса прицепа. Потом вообще, сел на траву, протянул ноги и прижавшись к железному борту спиной, уткнулся головой в мягкий тент. Стая гусей медленно скрывалась из виду. Пропадала резкость очертаний, потом всё слилось в точку.

- «Ничего, весной снова прилетят! Всех домой тянет!» - с улыбкой рассуждал он. Потом память закружила, закружила, возвращая к двум прошедшим в дороге дням. Он сидел и вспоминал. И вспомнить было что. Первый раз такое увидел. Знал, слышал. Но не видел никогда. Не ожидал, когда рядом с тобой. Да ещё у Катьки... Она и сама не ожидала. Лишь потом, испугалась как-то. Оцепенела вся, долго молчала. Только потом почувствовала, как устала. Сразу, домой запросилась. Когда он расспрашивать стал, Катя ответила неохотно, а потом и вообще сказала:

- Кирюш, давай потом, не могу я сейчас...