Пульс за сто

— Ты прекрасно знаешь — я человек долга. Раз дал слово довести дело до конца, значит, так оно и будет. И потом, в момент кризиса нельзя принимать импульсивных решений. Когда машина входит в занос, водитель руль не бросает.

— Правильно. Водитель жмет на тормоза.

— Так и поступим. Притормозим, а потом спокойно доедем до финиша.

— Господи, как ты упрям! Я понимаю, память об отце…

— В данном случае память об отце ни при чем. Представь, что прямо сейчас я позову Карпова и скажу: «Вы свободны. Идите домой». Понимаешь, к чему это приведет?

— К чему же?

— А к тому, что он ничего не поймет. Почему мы передумали? Что у нас на уме? Может, просто играем с ним как кошка с мышкой, а потом вернемся. Такая жизнь будет пыткой. Между тем Карпову осталось написать всего один рассказ. Вполне возможно, какой-то из трех действительно опубликуют. История про Моцарта вполне достойна. Тогда он получит свою свободу по заслугам, и будет знать — почему.

Кристина немного помолчала, потом спросила:

— Как ты поступишь с Лучинским?

Судя по тому, что она сменила тему, Сергеев понял — аргументы возымели действие. Впрочем, кто знает, надолго ли? Олег Михайлович принял решение вывести Кристину из игры.

— Сначала надо его найти, — уклонился он от ответа. — А там будет видно. Не думай об этом. Твоя помощь больше не нужна. Дальше я справлюсь сам.

— Но я обязана… — попыталась сопротивляться Кристина, правда, без прежней энергии в голосе.

— Все, — перебил ее Сергеев. — Вопрос решен. Сделаешь последнее дело — и отдыхай. Если хочешь, буду держать тебя в курсе.

Возражений не последовало.

05.35

Карпов находился на грани истерики. Темные очки, которые ему велели надеть, почти не пропускали света. Конструкция их была такова, что и боковым зрением не удавалось ничего увидеть, как ни скашивай глаза. В этих очках его вывели из дома, посадили в машину и увезли. С той поры прошло около получаса. Может, больше. Или меньше. Геннадий Иванович не был уверен, что в состоянии адекватно оценивать время. Поначалу он пытался по примеру героев боевиков считать повороты, но быстро запутался. Да и зачем все это? Какая разница, каким маршрутом они едут и куда его везут? Гораздо важнее другой вопрос: зачем?

С каждой минутой у Карпова крепла уверенность в том, что его везут на расправу. Похоже, Лучинскому удалось сбежать. Возможно, он сейчас в полиции. Если так, понадобится свидетель для подтверждения правоты его слов. А им может быть лишь один человек — Геннадий Иванович Карпов. Единственный свидетель.

Карпов не выдержал и спросил:

— Вы меня убьете?

Кристина — машину вела она — ответила:

— Не говорите глупостей. Хотели бы убить — давно бы убили.

Не свойственная Кристине резкость, против ожидания, успокоила Геннадия Ивановича.

«Она права, — подумал он. — Если бы со мной собирались расправиться, не все ли было бы равно, запомню ли я дорогу?»

Вскоре машина остановилась. Кристина взяла Карпова под руку.

— Идемте со мной.

Скрипнула дверь. Они куда-то вошли. Потом поднялись на несколько ступеней. Зашумел лифт. Почти сразу с привычным лязгом открылись двери. Лифт поднимался долго. Значит, в здании было много этажей. Наконец, двери открылись. Они вышли.

— Стойте, — сказала Кристина.

Карпов подчинился. Загремели ключи.

— Входите… Теперь можете снять очки.

Геннадий Иванович не заставил просить себя дважды.

Они стояли в прихожей небольшой малогабаритной квартиры. Во всяком случае, в поле зрения Карпова оказались три двери. Две из них, судя по всему, вели в ванную и туалет, а третья…

— Комната там, — показала Кристина.

Они прошли внутрь. Обстановка походила на гостиничный номер времен восьмидесятых годов прошлого века. Диван. Стол. Кровать у стены. Телевизор. Кресло. Небольшой столик у дивана.

— Теперь я буду жить здесь? — спросил Геннадий Иванович.

— Все вопросы — к Олегу Михайловичу. Он приедет позже. Тогда же привезут ваши вещи. Пока отдохните. Проголодаетесь — на кухне есть продукты. Дверь за мной закроете сами — ключи лежат рядом на полочке. Если позвонят — не подходите и не отвечайте. Никто из нас звонить не будет — у нас есть дубликат. Так что в замочной скважине ключи не оставляйте.

— Вы доверяете мне ключи? А если я возьму и уйду?

— Уходите. Выбор по-прежнему за вами. Кстати, меня просили передать, что окна здесь не открываются. Уж извините. По-моему, все. Желаю написать хороший рассказ.

— Желаете? С чего бы? Мне казалось, ваша компания скорее заинтересована в обратном.

— Прощайте, Карпов. — Кристина вышла в коридор, вскоре за ней хлопнула дверь.

«Обиделась, кажется, — подумал Геннадий Иванович. — Но ведь она же… Вшивый интеллигент, — тут же ругнулся он про себя. — Без чувства вины — никак. Кстати, почему она сказала “Прощайте”?»

Карпову вновь стало тревожно. Он подошел к окну и подергал ручку. Окно действительно не открывалось. Окружающий пейзаж был незнаком.

«А если разбить? — подумал Геннадий Иванович и немедленно возразил сам себе: — Какой смысл? Если можно просто уйти — зачем бить стекла?»

Он сел на диван. Со временем тревога улеглась. Возможно, Карпов просто устал бояться.