Пурга

— Обойдемся… Есть у нас вообще-то зацепки, повезет — на днях приземлим. А то бригаду из Москвы хотят прислать. В помощь. Чувствую, печень не сдюжит.

Евгений Александрович, наморщившись, погладил правую половину живота.

Через сотню метров дорожка свернула на девяносто градусов. Водитель проехал еще около километра и остановился.

— Дальше нельзя — обратно не выберемся. Забуксуем.

— А нам дальше и не надо! — Михаил Геннадьевич открыл дверь и вылез из салона. — Гляньте, красотища какая!

Он по-царски обвел руками перспективу.

— Вы не знаете, отчего так шумят березы? Мне кажется, они так шумят только здесь, в России. И еще мне кажется, они все понимают. Нет, правда. Смотрят на нас и понимают! Как живые!

— Шурупу больше не наливать, — шепнул Панфилов.

— А шумят не березы, а пурга.

Действительно, снегопад усиливался, постепенно превращаясь в среднестатистическую пургу. Парковые ели в белых треугольных платьях напоминали ку-клукс-клановцев, нестройными рядами идущих жечь негров. К слову, в чистом виде парком территория не являлась. Просто лесной массив, находившийся в черте города. В нем водились белки, зайцы и даже еноты. Осенью жители ближайших домов ходили сюда по грибы-ягоды, жарили шашлыки и купались в небольшом карьере экскаваторного происхождения. Конечно, власти Великобельска облагородили лес — прорубили несколько просек, установили мусорные контейнеры и даже один бесплатный туалет для инвалидов, не приносивший, впрочем, никакой практической пользы. В перспективе планировалось открыть здесь парк аттракционов и соорудить к неудовольствию «зеленых» и белок пару теннисных кортов. Тренированный лыжник мог обежать массив по периметру за три часа, а уж пешеход затратил бы все шесть. Парк был велик и прекрасен. Словно из книги сказок Шарля Перро. Сейчас объявится великан-людоед и начнет петь караоке.

Кефир Александрович и Родион тоже выбрались из салона. Оставалось снять брюки, исподнее и ботинки.

— Ну что, готовы, православные? — тоном старшины спросил Шуруп Геннадьевич, расстегивая брючный ремень.

— А свежо, однако. Возле кабака теплее было, — поежился подполковник.

— В городе всегда тепло и сыро. А за городом — зима! Зима! Зима!..

— Его уносит, — шепнул Родион, — в звенящую даль…

— Чего стоите? Ныряем!

Директор музея стянул брюки, оставшись в широких полосатых труханах.

— А ногам-то зябко. В ботинках лучше.

Он на всякий случай оглянулся по сторонам, скинул трусы и влез в ботинки, не надевая носков.

— Ура! Да здравствует качество жизни по разумной цене!.. Не забудьте загадать желание!

Высоко задирая тощие ноги, он поскакал к ближайшей полянке, напоминавшей застывший пруд. Разогнавшись, прыгнул двумя ногами вперед.

— Кла-а-а-а-сс!!! — и проорал пушкинское: — Отдайте мне метель, и вьюгу, и зимний долгий мрак ночей!

Друзья детства не стали дожидаться повторного приглашения. Лишь подполковник, как настоящий профессионал, предупредил водилу, что запомнил номер, поэтому скрываться с ценными вещами смысла не имеет. Будет немедленно обнаружен и препровожден. Через полминуты он мчался следом за Родионом по снежному бездорожью к месту купания. Тоже в одних ботинках, сжимая в руке бутылку с согревающим эликсиром. Не рассчитал скорость-дистанцию и налетел прямо на уже поднявшегося директора музея, сбив того с ног. Очки у жертвы столкновения спрыгнули с носа и утонули в сугробе, метрах в трех от хозяина.

— Черт! Куда они упали?! Не вижу ничего!

Кефир Александрович бросился к месту предполагаемого приземления. Наверно, будь подполковник хоть на полпромилле трезвее, он бы без труда нашел очки. Но, увы, в жизни всегда не хватает пресловутого «чуть-чуть». В результате окуляры оказались окончательно погребенными, и отыскать их теперь не сумел бы и весь Скотланд-Ярд, окажись он сейчас в Великобельске. Оставалось дождаться весны или ближайшей оттепели.

— Родион, помоги!

Родион помог не сильно. Немного поковырявшись в снегах звездными руками, ничего, кроме микрофона, не державшими, он предложил прекратить бесполезное занятие и выпить, пока холод не проник в самые потаенные участки организма.

Подполковник охотно поддержал, пообещав, что завтра пригонит взвод постовых и пару экспертов-криминалистов, и при свете дня очки непременно найдутся. А сегодня они с Родионом станут для друга Шурупа поводырями. Да и чего в лесу рассматривать?

Он открутил крышечку у бутылки, поднял руку на уровне лица.

— Загадываю желание!

Ровно треть яблочного бренди поменяла местоположение. Сосуд перешел в дрожащие от холода руки незакаленного ведущего «Волшебного посоха».

— Присоединяюсь! С наступающим! За высокий рейтинг и дорогой баррель!

В два глотка Панфилов заглотнул свою дозу, заел чистым снежком и, словно Кинг-Конг, саданул кулаками по груди, на которой синела татуха — полногрудая русалка — след бездарно проведенных армейских будней.

— А на Руси народ умел зажигать! Никогда бы не подумал, что купание в снегу такой кайф!

— Много неизведанного есть в истории, — подтвердил ослепший Шурупов, протягивая руку за бутылочкой.