Пурпур и бриллиант

– Вы сказали это так, словно речь идет о золоте или несметных сокровищах.

Стерн смотрел прямо перед собой.

– В пустыне вода значит куда больше, чем золото. Вся власть Калафа зиждется на том, что он знает места расположения колодцев, известных только ему. Кто владеет этим планом, тот и есть властитель пустыни. – Он указал на зеленые значки. – Кружочки – это артезианские колодцы, крестики – источники, а точки – неизвестные ключи. Вот это, видите, – пути больших караванов. – Он провел пальцем по тонким красным линиям, тянущимся от Абомеи к Триполи и Алжиру и покрывающим карту сплошной сетью с трещинами на сгибах бумаги. – Кто владеет этим планом, тот не привязан к караванным путям. Для того мертвая пустыня полна живительной воды.

– Вы думаете, это карта всей пустыни, до самого Средиземного моря?

Стерн вдруг поспешно сложил и спрятал план обратно в мешочек. Тот, кто владеет этим сокровищем, жив, покуда никто об этом не знает. Каролина все еще видела перед собой множество значков, покрывающих тонкий лист бумаги. Медленно до нее доходил смысл слов Рамона. Пустыня внезапно потеряла свое грозное могущество. Вода – та самая вода, чья живительная влага могла утолить ее жажду, чье зеркало напоминало ей, что она женщина, что она молода, хороша собой и впереди у нее целая жизнь...

Каролина стояла перед палаткой и кормила уже взнузданных лошадей. Животные, похоже, чувствовали ее нетерпение. Колокольчики, которые Алманзор привязал к их уздечкам, беспокойно звенели. Слуга бесшумно сновал взад-вперед, упаковывая их немудреный скарб. Он провел ночь у тела своего господина, а когда зашла луна, похоронил его с помощью Стерна.

На горизонте возникла тонкая серая полоса. Подул ветер, неся перед собой маленькие песчаные вихри. Флажки на шатрах затрепетали. Где-то заржали, лошади. Голоса стали громче. Через час наступит день. Караван был готов к выступлению. Каролина не имела понятия, где так долго пропадает Рамон. Она накрыла лицо черным покрывалом, под которым чувствовала себя, как в темнице. Однако Стерн настоял на этом. Ни в коем случае окружающие не должны были заподозрить, что она христианка. Каролина издалека увидела его мощную фигуру, вскочила на свою лошадь и, ведя на поводу коня Стерна, поскакала ему навстречу.

От места, где располагались форпосты, донеслись до них взволнованные голоса. Лицо Стерна выражало беспокойство. Каролина проследила за его взглядом. На склоне холма, казавшегося синим на фоне серого неба, появились три всадника и галопом помчались к лагерю. На белых лошадях. Белые плащи развевались за их спинами.

Так вот что напугало охрану! Сжав в руках оружие, солдаты поджидали людей Калафа – естественно, это были посланцы властелина пустыни. Лагерь мгновенно наполнился шумом, испуганным говором. Мужчины выскакивали из шатров, обменивались короткими фразами. Некоторые снова возвращались назад, другие, посмелее или полюбопытнее, поспешили к голове каравана. Между тем трое всадников достигли лагеря. Каролина вопросительно взглянула на Стерна:

– Что все это значит?

– Боюсь, ничего хорошего, – ответил тот, нахмурившись. – Нужно держать ухо востро, а еще лучше – убраться поскорее отсюда.

Они уже собрались повернуть коней, но двое всадников из эскорта преградили им путь. Один из них поднял руку.

– Следуйте за нами! – сказал он. – Измаил абу Семин хочет говорить с вами.

Плотное кольцо мужчин окружило людей Калафа.

– На место! – закричал офицер эскорта.– Займите все свои места!

Круг разомкнулся. Мужчины, ворча, возвращались к своим коням.

Теперь Каролина была довольна тем, что воспользовалась советом Рамона и скрыла под покрывалом свое лицо, поскольку из-под него могла беспрепятственно разглядывать сопровождающих их всадников. И то, что она прочла на этих лицах, объяснило ей многое. В их глазах был слепой фанатизм. Когда же они поглядывали на нее, их руки непроизвольно сжимались в кулаки.

– Позвольте сказать Измаилу абу Семину, – сказал чей-то голос из толпы. – Он должен объяснить нам все.

Торговец бриллиантами подошел ближе. У него было правильное, немного женственное лицо. Круглое коричневое родимое пятно на переносице и смутная улыбка, блуждающая на его губах, делали его похожим на Будду. Он говорил, почти не повышая голоса:

– Вы видели всадников. Это посланцы Калафа. Они пришли из-за вас. От имени властелина пустыни они потребовали, чтобы мы вас выдали ему. Если мы этого не сделаем, последует новое нападение на караван. – Он сделал паузу. – Посланцы Калафа утверждают, что вы христиане.

Речь Измаила тонула в яростном вое толпы. При последних же словах мужчины сначала разом умолкли, но сразу же тишина сменилась криками, в которых явственно зазвучала угроза. Все одновременно что-то горячо говорили. Они не замолчали, даже когда хозяин каравана сказал:

– Дайте же им ответить!

Стерн тронул коня и заслонил собой Каролину. Он заговорил, и его голос звучал твердо:

– То, чего требует Калаф, – против законов гостеприимства. А это закон пустыни.

Измаил покачал головой. Его лицо не покидала все та же улыбка.