Пурпурный рассвет. Эпидемия

— Ну а с чего они тебя слушать должны то? Привык, что положение и деньги дают статус, а теперь всё! Надо самому положения и авторитета добиватся. Ты примером покажи, а не словами. — Джавид покончил с рагу и мерно потягивал чай.

— Тут ты прав, даже не возразишь. — Князев выдохнул и принялся есть. Увидев кого-то в зале, помахал рукой. — Давай-давай, топай сюда, не меньжуйся.

К столику подошел Тимур, помахав приветственно рукой.

— Ребят, сейчас вернусь, на кухню зайду.

Князев удивленно вскинул брови и проводил Юлаева взглядом. Тимур улыбнулся кому-то на кухне. К нему подошла женщина в поварской форме, и они о чем-то заговорили. Вернулся Юлаев через три минуты.

— Угощайтесь. — Тимур протянул поднос с чизкейками, украшенными свежей малиной.

— Нифига себе. У тебя подвязки на кухне? — Джавид взял десерт и принялся уплетать.

— Это Лариса, фактически, из-за нее сюда попали. Встретил их троих, когда в город ехал. Потом она заболела, почки, лекарства не помогали. Думали — умрет. Но Вера услышала по радио сигнал из общины. Тут её и вылечили.

— Повезло. — Юля опустила взгляд в тарелку, ковыряя еду вилкой.

— Блюдешь главную армейское правило: «держись подальше от начальства, и поближе к кухне». Как нос кстати, не сильно болит? — Голос Саши на последних словах прозвучал виновато.

— Уже лучше, вправили, хорошо, что без смещения, красивый только. — Тимур потер опухшую переносицу пальцами.

— Ты извиняй. Я не со зла. Сам понимаешь, ситуация такая была.

— Честно — сначала завалить тебя хотел. — Спокойным голосом ответил Юлаев. — Но потом, когда узнал, за кем ты так рвался, и что с другом твоим случилось — остыл. Забыли. Тебе тоже не сладко пришлось.

Князев поник, сглотнул и посмотрел на Женю, уплетающую чизкейк. Марк готов был поклясться, что заметил слезы в его глазах.

— А где ты Джульетту свою потерял? — Нарушил неловкую паузу Джавид.

— Может с детьми задержалась, не знаю. Она же педагогом теперь.

— Так у вас все серьезно? — Кочарян покончил с десертом высматривал на столе, что еще можно съесть.

— Вроде да, а тебе какая разница? Подкатить хотел?

— Не, ты что? Просто интересуюсь. Совет вам, да любовь. Она у тебя та еще бой-баба.

— Ребят, — перебил разговор Стив. — Я сегодня их сеть лечил, странность одну увидел.

Сидящие за столом одновременно повернулись к американцу.

— Что за странность? Сервер с порнухой? — Съязвил Джавид.

— Община с кем-то извне поддерживает связь, скорее всего по проводному каналу, зашифрованному. Он тщательно скрыт, но я все равно оставил лазейку. Вечером покопаюсь, может пойму с кем.

— Обалдеть? Есть еще общины? Они так быстро наладили связь? — Юля забыла о еде и привстала на стуле.

— Я пока ничего не знаю. Постараюсь раскопать, но не обещаю.

— Мы в тебя верим, Митник[1], давай, не поведи. Потом расскажешь.

20.14 по московскому времени.

— Ну что, готов? — Спросил Ефрем, покусывая изрядно пожеванную зубочистку.

— А что, надо как-то специально готовиться? — Ответил Марк, застегивая серый китель.

— Здоровье позволит? Слышал, у тебя перелом ребра.

— Там же сидеть надо, а не бегать.

— Ясно. В рюкзаке рация, пользоваться умеешь? — Сахаров кивнул. — Хорошо. Там же прибор ночного видения, одна кнопка, нажал — смотришь, ничего сложного. Тепловизор, почти тоже самое. Если что, на месте Дмитрий расскажет. Паек на ночь, термос с кофе. Оружие в оружейке получишь. Знаешь где?

— Это где тир? Там, где днем стреляли?

— Ага. Придешь — выдадут. Если что, можешь пострелять там, для уверенности. Хотя, стрелять тебе вряд ли придется. Тепло оделся?

— Как видишь.

— Отлично. Ночью хоть и тепло, но от долгой неподвижности, может быть прохладно. В туалет сходил?

— А это важно?

— Поссать можно и на месте, ребята для этого бутылку берут и никаких проблем. Если приспичит по большому, это будет сложнее: точку покидать нельзя, придется рядом и потом нюхать всю ночь.

— Понял.

— Хорошо. Топай в оружейку, потом в гараж, Дима уже ждет.

Ефрем вытащил зубочистку, сплюнул отгрызенный кусочек и ушел в сторону штаба, общаясь с кем-то по рации.

В оружейной встретил худой, похожий на грифа, мужчина, в кителе, перепачканном маслом.

— Что стоишь? Подходи, я не кусаюсь.

— Меня Ефрем прислал. За оружием.

— Да знаю я. Сейчас. — Мужчина повернулся взял стоящий рядом Калашников с коллиматором и тактическим фонарем. — На держи, вот еще три рожка. Это на разгрузку повесишь, гранаты ф1, или фенюшки, смотри перед собой не кидай, только из-за укрытия, осколками на фарш порубит. Вот пара мин, ребята покажут, как подход к точке заминировать.

— Прямо, как на войну.

— А у нас тут и есть война. Вонь сколько народу положили. Стрелял с автомата?

— Не приходилось.

— Ептеть, вот это они исполняют, зелень, не обстрелянную, по секретам сжать. Ладно, топай в тир, там бойцы стреляют, подскажут.

Марк взял в руки увесистый АК, покрутил и повесил на плечо. За стальной дверью справа глухо трещали выстрелы. Толкнул дверь и на секунду оглох от грохота. В стрелковой галерее тренировались пять человек, отделенные друг от друга щитами.

— Наушники одень!

— Что? — Марк с трудом расслышал обращенный к нему крик из-за спины.