Пушкин

В силу такой преемственной независимости Пушкины на протяжении ряда поколений упорно противопоставляли свои фактические заслуги перед государством условному преимуществу древности происхождения. Они никогда не хотели признать над собой превосходство родовитых фамилий и страстно «местничались» с Бутурлиными, Пожарскими, Гагариными, Волконскими, Сицкими, отважно и непоколебимо считая свой род служилых людей не ниже самых знатных княжеских фамилий. Ни опала, ни тюрьма, ни даже «выдача головой» противнику не могли смирить этого повышенного чувства собственного достоинства и заслуженной гордости своим постоянным участием в трудной и почетной работе на пользу государству. Когда в 1660 году наместник алатырский, Матвей Пушкин, был назначен приставом к боярину Ордину-Нащокину, он дерзко и решительно отклонил царский приказ. «Отнюдь не бывать, хоть вели государь казнить смертью».

Несмотря на заключение в тюрьму и угрозу лишить вотчин и поместий, Матвей Пушкин настоял на своем.

Неудивительно, что этот властный боярин, не видя других способов борьбы с ущемлением своей фамильной чести, в 1682 году скрепил своей подписью «соборное деяние» об уничтожении местничества. Упорный сторонник «последней Руси», то есть приверженец старины, он вызывает гнев Петра отказом послать детей своих на обучение в чужие края. Верные своему оппозиционному духу, Пушкины оказываются в эту критическую эпоху правительственных реформ в русле обратного и гибельного течения — «хованщины». Они втягиваются в орбиту стрелецких и староверческих кругов, объединившихся для борьбы с нестерпимыми для них новшествами. Но на этот раз споры с властью заканчиваются для представителей своенравной фамилии трагически. Сын боярина Матвея, Федор Пушкин, был казнен 4 марта 1697 года вместе с двумя другими заговорщиками — стрелецким полковником Цыклером и старовером окольничим Алексеем Соковниным. Сам Матвей Пушкин был сослан с женой и внуком на вечную ссылку в Енисейск, где вскоре и скончался.

Можно было ожидать, что катастрофа эта повлечет за собой полный разгром рода. Но случилось иначе. Пушкины и в императорский период появляются на верхах служебной иерархии в высоких чинах и званиях — камергеров, сенаторов, чрезвычайных посланников, губернаторов, контр-адмиралов.

АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ ПУШКИН (1717-1777), прадед поэта.

Портрет маслом неизвестного художника XVIII века

Ни казни, ни почести не могли сломить их своеволья. 28 июня 1762 года — в день, когда Екатерине принесли присягу гвардейские полки, сенат, синод, петербургский гарнизон, все население столицы и даже морские силы Кронштадта, — офицер бомбардирской роты Лев Александрович Пушкин (дед поэта) пытался удержать преображенцев на стороне Петра III. Попытка оказалась безнадежной. Через несколько дней свергнутый император, охрана которого была поручена знаменитому кулачному бойцу Алексею Орлову, скоропостижно скончался «от прежестокой колики», а гвардейский артиллерист Лев Пушкин был признан государственным преступником и заключен в крепостной каземат.

Эта политическая кара явилась не только личным поражением в правах, но знаменовала и весьма тягостный удар по младшей ветви пушкинского рода. Разгневанной Екатерине суждено было царствовать до самого конца XVIII века, а семейству строптивого Льва Пушкина незаметно нисходить к обычному среднему состоянию, далекому от государственных дел и придворных отличий. В поколениях семьи преемственно сохранялась неприязнь к императрице-узурпаторше и установился некоторый культ героически верного своей присяге Льва Александровича; внук-поэт прославил его подвиг в торжественных стихах своей «Родословной» и отметил чертами своего деда мужественных и стойких деятелей 1762 года в «Дубровском» и «Капитанской дочке».

Придворный переворот не сразу отразился на материальном благосостоянии Пушкиных. Льву Александровичу принадлежали крупные наследственные владения — ряд деревень и пустошей, большие участки земли в Москве и нижегородская вотчина — село Болдино — «под большим мордовским черным лесом». Это значительное родовое имущество Лев Пушкин сохранил и после постигшей его политической невзгоды.

Просидев несколько месяцев в крепости,1 он вскоре после освобождения вышел в отставку и жил обычно в Москве, наезжая по временам в свои обширные имения, разбросанные по средней полосе России. Крупное состояние, сосредоточенное в середине XVIII века в одних руках, оказалось впоследствии раздробленным между довольно многочисленными наследниками Льва Пушкину, который был женат дважды и от обеих жен имел потомство.