Пушкин и декабристы

Корф был фактическим руководителем и основным информатором Лакруа: после сомнительного успеха его собственного труда «Восшествие на престол императора Николая I» он старался выполнить старую задачу, апологию Николая I, руками французского историка-литератора. Сохранились самые благоприятные отзывы Корфа на вышедшие тома сочинения Лакруа, свидетельствующие, что статс-секретарь наблюдал за этой работой от начала до конца ³. Благодаря его посредничеству, историк, между прочим, записал рассказы крупнейших сановников, в том числе лиц, имевших отношение к следствию 1825- 1826 годов (Адлерберга, А. Ф. Орлова); затем Лакруа, выражаясь современным языком, «завизировал» сделанные записи ⁴. Возможно, от этих персон или от чрезвычайно осведомленного знатока лицейских судеб Модеста

¹ «Былое», 1906, № 5, с. 200.

² ЦГАОР, ф. 728 (рукописное собрание библиотеки Зимнего дворца), оп. 1, № 2610, л. 12-13 (на французском языке).

³ ГПБ., ф. 380 (М. А. Корфа), № 292.

⁴ Книга написана на французском языке. См.: Paul Lacroix. Histoire de la vie et du regne de Nicolas I, v. 2,1864, p. XV (Поль Лакруа. История жизни и правления Николая I. т. 2, 1864, с. XV).

346

Корфа француз узнал следующую подробность, представленную в его труде (и с некоторыми любопытными отличиями - в наборном экземпляре его рукописи, попавшем после смерти автора в Петербург) ¹.

«Коллежский асессор Иван Пущин был активнейшим энтузиастом заговора. Было засвидетельствовано, что Пущин побуждал многих к сопротивлению, но более всего содействовало его обвинению письмо, которое он написал накануне событий одному из своих родственников, советнику Семенову, в Москву» (далее следует верный пересказ известного письма И. И. Пущина о предстоящем восстании и о том, что «ежели мы ничего не предпримем, то заслуживаем во всей силе имя подлецов»).

«Император, обманутый сходством фамилий Пущин и Пушкин ², спросил, не посылал ли Пущин подобного письма своему родственнику поэту Пушкину, чьи либеральные мнения известны всей России» (далее Лакруа приписал, затем зачеркнул пояснение: «Пушкин… который был не раз скомпрометирован… Кого злонамеренность собственных речей и сочинений привела к ссылке в родовое имение близ Пскова…»).

«Я не родственник нашего великого национального поэта Пушкина, - отвечал Иван Пущин, - а всего лишь товарищ его по Царскосельскому лицею; но ведь общеизвестно, что Пушкин, знаменитый автор «Руслана и Людмилы», был всегда противником тайных обществ и заговоров. Не говорил ли он о первых, что они крысоловки, а о последних, что они похожи на те скороспелые плоды, которые выращиваются в теплицах и которые губят дерево, поглощая его соки?»

«Император был весьма удовлетворен тем, что знаменитый поэт, друг Бестужева, Рылеева и Кюхельбекера, не замешан ³ в заговоре; но Иван Пущин, коллежский ритор (как его называли), не внушил государю ничего, кроме презрения и сожаления, тем более что обвиняемый пытался защищать свои теории больше, чем свою голову».

Этот текст, конечно, требует осторожного подхода, имея в виду задачу информаторов французского истори-

¹ Ср. П. Лакруа, т. 2, 1865, с. 68-69, и ГПБ., шифр фр. 0IV, 179, т. II, л. 53. Частично процитировано в «Летописи…», с. 659.

²

Здесь и ниже выделены слова, которые явно вписаны в готовую к набору рукопись.

³ В рукописи - «совершенно не замешан», но в последний момент Лакруа зачеркивает слово «совершенно» (absolument).

347