Пушкин и его современники

Участие в собраниях «Зелёной лампы» барона А. А. Дельвига выразилось, судя по нашим бумагам, лишь в чтении трёх его стихотворений: «Фанни», «К мальчику» и «Дафна»; второе и третье стихотворения вошли уже давно в издания сочинений Дельвига, но, как было указано выше, в пьесе «К мальчику» любопытно отметить важную редакционную поправку Пушкина и некоторые варианты, а про «Дафну» следует сказать, что она хотя и известна в печати, под заглавием «Первая встреча»[48], но с пропуском двух строф и с некоторыми вариантами; кроме того, надлежит отметить, что писано стихотворение рукою Боратынского, тогда (1819 г.) сожителя Дельвига; наконец, пиеса «Фанни» — эта изящная «Горацианская ода» — стала известна лишь недавно, по публикации М. Л. Гофмана в альманахе Пушкинского Дома «Радуга» (Пб., 1922. С. 39—40) и в его же книжке «Дельвиг. Неизданные стихотворения» (Пб., 1922. С. 50 и 125), с любопытным комментарием, объясняющим III строфу 4-й главы «Евгения Онегина»[49], и в двух редакциях — первоначальной и окончательной; текст бумаг «Зелёной лампы» занимает, по-видимому, среднее место, то есть даёт вторую редакцию. Приводим текст всех трёх пиес Дельвига.

ФАННИЧлена ДельвигаМне ль под оковами ГименаВсё видеть то же и одноМоё блаженство — перемена,Я дев меняю, как вино.Темира, Дафна и ЛизетаДавно, как сон, забыты мной,И их для памяти поэтаХранит лишь стих удачный мой.Чем девы робкой и стыдливойНеловкость видеть, слышать стон,

Дрожать и миг любви счастливойЛовить её притворной сон, —Не слаще ль у прелестной ФанниПослушным быть учеником,Платить любви беспечно даниИ оживлять восторги сном.

К МАЛЬЧИКУЧлена ДельвигаМальчик, солнце встретить должноС торжеством в конце пиров:Принеси же осторожноИ скорей из погребовМатерь чистого веселья,Влагу смольную вина,Чтобы мы, друзья похмелья,

Не нашли в фиале дна.Не забудь края златыеПлющем, розами увить:Весело в года седыеЧашей молодости пить,Весело хоть на мгновенье,Бахусом[50] [Грёзами] наполнив грудь,Обмануть воображеньеИ в былое заглянуть.

ДАФНАМне минуло шестнадцать лет,Но сердце было в воле;Я думала, что целый светЛишь бор, поток и поле…

К нам юноша пришёл в село.Кто он? отколь? — не знаю,Но всё меня к нему влекло,Всё мне твердило — знаю.Его кудрявые власыВкруг шеи обвивались,Как злак сияет от росы, —Сияли, рассыпались;И взоры пламенны егоМне что-то изъясняли;Мы не сказали ничего,Но уж друг друга знали…Как с розой ландыш, бел он был, —Милее не видала;Он мне прилежно говорил,Но что? — не понимала.

Куда пойду — и он за мной,Мне руку пожимая,Увы! и ах! твердил с тоской,От сердца воздыхая.«Что хочешь ты?» — спросила я:«Скажи, пастух унылый».И обнял с жаром он меняИ тихо назвал милой…И мне б тогда его обнять,Но рук не поднимала:На груди потупила взгляд,Бледнела, трепетала.Ни слова не сказала я…За что ж ему сердиться?Зачем оставил он меняИ скоро ль возвратится?Дельвиг