Пушкин в 1937 году

По существу памятники эти были разлучены в 1950–1951 гг., когда Пушкин был перенесен на другую сторону улицы Горького, а Гоголь убран с Гоголевского бульвара, чтобы освободить место новому памятнику. Небезынтересен малоизвестный рассказ литературоведа А. Опульского, в то время сотрудника архива Музея Льва Толстого в Москве, записанный им со слов председателя Комитета по делам искусств: «По словам Н. Н. Беспалова… памятник работы скульптора Николая Андреева неожиданно был замечен Сталиным в один из его лихих проездов по Арбатской площади; и тот высказал недоумение, почему „великий русский сатирик“ не стоит… а сидит согнувшись, точно „баба, вяжущая чулок“». Далее рассказывается, что Сталину понравился гоголевский портрет работы Ф. А. Моллера, и он приказал Маленкову и Беспалову немедленно найти скульптора, который бы сделал памятник по этому портрету, «и такой смельчак нашелся». Это был Н. В. Томский. «Якобы объявили для проформы конкурс, но проект Томского провели вне конкурса». Трудно установить, насколько правдоподобен этот мифологизированный рассказ, но характерно, что в «сталинском фольклоре» существовала и проблема памятника. Что же касается истории с Н. В. Томским, то косвенным подтверждением рассказа о его участии-неучастии в конкурсе может служить тот факт, что среди участников первого и второго туров конкурса мы не находим его имени. Особенно драматичен рассказ современника в части, касающейся последних дней жизни памятника на Гоголевском бульваре: «В ателье Томского, как говорит русская пословица, еще конь не валялся, а андреевский Гоголь был бесцеремонно опрокинут бронзовым лицом в размытую осенними дождями бульварную дорожку. На освободившемся месте стали выставлять фанерные силуэты будущего памятника — меняя время от времени размеры фигуры и размеры пьедестала. Делалось это для того, чтобы подчеркнуть „всенародность предприятия“» (Опульский А. Вокруг имени Льва Толстого. Сан-Франциско, 1981. С. 114–116).

Вся эта история, напоминающая первые годы советской монументальной пропаганды, выходит за хронологические рамки нашей дискуссии. Однако громогласная и директивная критика старого гоголевского памятника сказалась и на довоенных конкурсах на пушкинский монумент, и на резкой негативной оценке опекушинского памятника со стороны. «В смысле художественного реализма опекушинский памятник вызывает некоторые сомнения, — писал в 1936 г. Э. Голлербах не без привкуса петербургского высокомерия. — Памятник как бы отражает старое школьное „хрестоматийное“ понимание Пушкина» (Голлербах Э.

А. С. Пушкин в портретах и иллюстрациях // А. С. Пушкин в изобразительном искусстве. Л, 1937. С. 168; ср. статьи Л. В. Шервуда и В. А. Каверина в наст. изд.).

В дальнейшем скульптура призвана увековечить память Белинского, Чернышевского и Добролюбова.

 — Идея сооружения памятника В. Г. Белинскому в Ленинграде осталась неосуществленной. Памятник Н. Г. Чернышевскому установлен в 1947 г. на Московском проспекте (скульпт. В. В. Лишев, арх. В. И. Яковлев); Н. А. Добролюбову — в 1959 г. на Большом проспекте Петроградской стороны (скульпт. В. А. Синайский, арх. С. Б. Сперанский).

…читатель найдет высказывания… А. Г. Яцевича.

 — Историк пушкинского Петербурга А. Г. Яцевич не принял участие в дискуссии.

Н. Э. Радлов. Заметки о памятниках

Николай Эрнестович Радлов (1889–1942) — художник-график, художественный критик, искусствовед, в 1930-х гг. был избран зам. председателя Ленинградского Союза советских художников. Критическая деятельность Радлова началась еще в 1910-х гг., на страницах журнала «Аполлон». Среди его трудов: Современная русская графика. СПб., 1916; О футуризме. Пг., 1923; От Репина до Григорьева. Статьи о русских художниках. Пг., 1923; Рисование с натуры. Л., 1935 (2-е изд. — Л., 1938; 3-е изд. — Л., 1978).

В Ленинграде революция… сохранила памятники царей. — Речь здесь идет о декрете Совета Народных Комиссаров от 12 апреля 1918 г. «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг…», в котором говорилось: «Памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц и частью перенесению в склады, частью использованию утилитарного характера» (Из истории строительства советской культуры. 1917–1918. Документы и воспоминания. М., 1964. С. 25).