Читаем Пушкин в жизни полностью

Встретивши Дантеса в Бадене, который, как богатый человек и барон, весело прогуливался с шляпой на бекрень (вел. кн.), Михаил Павлович три дня был расстроен. Когда графиня Сологуб-мать, которую он очень любил, спросила у него о причине его расстройства, – он отвечал: «кого я видел? Дантеса!» «Воспоминание о Пушкине вас встревожило? – «О, нет! туда ему и дорога!» – Так что же? – «Да сам Дантес! бедный! – подумайте, ведь он солдат». Все это было в нем – не притворство, но таков был склад идей.

Кн. В. Ф. Одоевский. Дневник. Щеголев. Дуэль, изд 3, стр. 450.

Вечером на гулянии увидал я Дантеса с женою: они оба пристально на меня смотрели, но не кланялись, я подошел к ним первый, и тогда Дантес буквально бросился ко мне и протянул мне руку. Обменявшись несколькими обыкновенными фразами, я отошел и пристал к другим… Я заметил, что Дантес ждет меня, и в самом деле он скоро опять пристал ко мне и, схватив меня за руку, потащил в пустые аллеи. Не прошло двух минут, что он уже рассказывал мне со всеми подробностями свою несчастную историю и с жаром оправдывался в моих обвинениях, которые я дерзко ему высказывал. Он мне показал копию с страшного пушкинского письма, протокол ответов в военном суде и клялся в совершенной невинности. Всего более и всего сильнее отвергал он малейшее отношение к Наталье Николаевне после обручения с сестрою ее, и настаивал на том, что второй вызов был, как черепица, упавшая ему на голову. Со слезами на глазах говорил он о поведении вашем[205]

в отношении к нему и несколько раз повторял, что оно глубоко. огорчило его. Он прибавил: мое полное оправдание может прийти только от г-жи Пушкиной; через несколько лет, когда она успокоится, она, может быть, скажет, что я все сделал, чтобы их спасти, и что, если мне не удалось, то вина была не моя и т. д. Разговор и гулянье наше продолжалось от 8 до 11 ч. вечера. Бог их рассудит, я буду с ним знаком, но не дружен по-старому, – это все, что я могу сделать {52}.

А. Н. Карамзин – Е. А. Карамзиной, 28 июня (8 июля) 1837 г., из Баден-Бадена. Стар. и Нов., XVII, 317 (фр. – рус.).

В понедельник был бал у Полуектовой… Странно было мне смотреть на Дантеса, как он с кавалергардскими ухватками предводительствовал мазуркой и котильоном, как в дни былые.

А. Н. Карамзин – Е. А. Карамзиной, 16 июля (н. ст.) 1837 г., из Баден-Бадена. Стар. и Нов., XVII, 319.
Перейти на страницу:

Все книги серии Биографические хроники

Пушкин в жизни
Пушкин в жизни

В. В. Вересаеву принадлежит видное место среди писателей-реалистов XIX – начала XX века, чье творчество формировалось под непосредственным влиянием революционного движения. Он является одним из лучших представителей критического реализма предреволюционной эпохи.Работа В. Вересаева «Пушкин в жизни» открыла в свое время жанр хроники характеристик и мнений. В настоящее издание вошли те главы из книги «Пушкин в жизни», в которых отражается зрелый период жизни и творческого пути поэта. В комментариях и примечаниях помещены новые материалы к биографии Пушкина, найденные уже после того, как Вересаев завершил свое исследование, в частности, выдержки из дневников Д.Ф. Фикельмон, А.А. Олениной, из переписки Карамзиных, Гончаровых и других.

В Вересаев , Викентий Викентьевич Вересаев

Биографии и Мемуары / Исторические приключения / Проза / Русская классическая проза
Лермонтов в жизни. Систематизированный свод подлинных свидетельств современников.
Лермонтов в жизни. Систематизированный свод подлинных свидетельств современников.

Гусляров Евгений Николаевич (р. 1апреля 1946)_ современный русский писатель._ Описание: Книга представляет собой документальный роман-хронику, основные принципы которого впервые были разработаны В. В. Вересаевым в биографических повествованиях `Пушкин в жизни` и `Гоголь в жизни`. Особая привлекательность этого жанра в том, что в нем сохраняется захватывающая мощь свидетельского показания, авторитет слова современника-очевидца. Главная цель книги, целиком собранной из цитат - создать всесторонний, объемный образ Лермонтова без стыдливых умолчаний и приглаживания. Она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей литературы в целом и жизнью великого русского поэта, в частности.

Евгений Николаевич Гусляров

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное