Пускай меня полюбят за характер

– Не знаю. – Глаза у Ксении лихорадочно блестели, от нее исходил слабый запах алкоголя. Она что, выпила для храбрости?

– Слушай, а может, это была шутка? – с надеждой спросила я. – Давай так: ждем пять минут и уходим.

К сожалению, это было всерьез. В окне второго этажа фабрики появилась чья-то фигура. Фигура театрально махала белым платком, пытаясь привлечь наше внимание. Лицо человека скрывал глубоко надвинутый капюшон.

– Это он! – воскликнула Ксюша. – Видишь, он боится сюда идти. Надо к нему подняться.

– Не ходи! – вцепилась я в нее.

– Спокойно, у меня с собой газовый баллончик, – сказала подруга таким тоном, как будто речь шла как минимум о боеголовке.

Ксения двинулась к зданию, а мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Внутри царил жуткий разгром. Наше появление вспугнуло несколько бурых крыс, они лихорадочно забегали по полу, и меня передернуло от отвращения.

– Надо подняться наверх, – сказала Ксюша и потащила меня на лестницу.

Лестница явно представляла собой угрозу для жизни. Без перил, с обвалившимися ступенями, она, казалось, лишь чудом висела в воздухе. Под нашими ногами лестница заходила ходуном. Наверное, такая весовая нагрузка была для нее предельной. Все-таки зря мы с подругой не похудели, определенно зря.

На втором этаже Ксюша растерянно огляделась. Перед нами зияло множество пустых дверных проемов.

– Ты не помнишь, откуда он нам махал? Может быть, отсюда? – Ксюша стремительно вошла в одну из комнат, и я – вслед за ней.

– Нет, ты же видишь, здесь решетка на окне, а там не было никакой решетки, – сказала я.

– Точно. – Подруга двинулась к выходу.

И тут неожиданно закрылась дверь. Железная дверь, абсолютно неуместная среди этой разрухи, почти бесшумно притворилась, и с той стороны лязгнула задвижка.

Мы кинулись на гулкую железяку, но она не поддавалась. И что самое интересное, с нашей стороны на двери вообще не было никакой ручки. Хм, и кому на фабрике могло понадобиться такое помещение? Чтобы впустить работников и не выпускать? Наверное, сотрудники здесь имели дело с какими-то ценностями, и после смены их ждал тщательный обыск.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Ксюша.

– Понимаю. Мы угодили в западню. Мне кажется, что только для этого тебя сюда и пригласили. По-моему, это единственная комната с железной дверью и решеткой на окне. И именно сюда нас угораздило зайти.

– Окно! – крикнула Ксюша. – Мы выпрыгнем в окно!

Мы метнулись к окну и прикинули расстояние. Чисто теоретически, наверное, можно было выпрыгнуть: до земли не больше трех метров. Но на практике все осложнялось наличием решетки.

– Мы сломаем решетку! – преисполнилась энтузиазма подруга. И мы ринулись на штурм. Но все было бесполезно. Две мощные девушки, а толку никакого. Не в коня корм.

– Ну, давай поднажми! Ведь здание старое, решетка должна еле держаться! – подбадривала Ксюша.

Но она сидела в оконном проеме как влитая.

Тут меня осенило.

– Да надо просто позвонить и вызвать спасателей!

– Точно, – обрадовалась Ксюша. – Доставай мобильник!

– У меня нет телефона, – растерялась я, – до сих пор не обзавелась. Я думала, у тебя есть.

– А меня отключили за неуплату, – в тон ответила подруга. – Значит, будем ждать.

– Чего?

– Пока кто-нибудь пройдет мимо. Тогда мы позовем на помощь.

– Что-то здесь не очень многолюдно, – заметила я. – Разве что алкоголики какие забредут, пропустить стаканчик вдали от семьи. Но сегодня Кубок кубков, и даже маргиналы сидят на диване у телевизоров.

Какое-то время мы с Ксюшей болтались около окна, пристально вглядываясь в даль, но потом устали и уселись прямо на пол.

Тут на улице раздался лай. Я выглянула в окно и увидела черную дворняжку.

– Хитрюга! – обрадовалась я. – Беги за помощью, зови людей!

Ксюша воспряла духом, но, когда поняла, что я говорю с собакой, разочарованно протянула:

– Как же, понимает она тебя!

Хитрюга растерянно повертелась на месте, поскулила, а потом убежала восвояси. Вот так. Нет у меня пирожка, так и не нужна стала. А еще говорят о собачьей преданности!

На улице стремительно темнело. Интересно, сколько мы тут сидим: час, два, три?

– А часы у тебя есть? – поинтересовалась я. Ксюша отрицательно мотнула головой. – Вот и у меня нет.

– Мы счастливые, – сделала вывод подруга.

– Да уж, повезло так повезло, ничего не скажешь.

Еще какое-то время прошло в молчании.

– Пить хочется, – пожаловалась Ксюша.

– Когда Че Гевара партизанил в Боливии и попал в окружение, он с друзьями был вынужден пить собственную мочу, – почему-то вспомнилось мне.

– И что, он от этого умер? – заинтересовалась подруга.

– Нет, выжил. Правда, его потом все-таки убили. И отрезали кисти рук.

– Ужас.

Я надеялась, что нас ждет более легкая смерть. Да нет, о смерти говорить смешно и нелепо! Нас спасут! Мы же в черте города, в столице нашей Родины, в Москве! Здесь только коренного населения пять миллионов человек. И еще столько же приезжих и гастарбайтеров. Ну, куда, куда все запропастились? Люди, ау!