Пусть тебе будет стыдно

— Я ничего не вижу сквозь эту, чертову тушь для ресниц, — жалуюсь я, пытаясь поморгать своими отяжелевшими веками и оглядеть набитое помещение.

— Ох, хватит ныть. Ты выглядишь потрясающе, — отвечает Пэйдж, опираясь локтем на барную стойку и делая сигнал бармену.

Оглядывая себя, я должна с ней согласиться. После того, как Лорелей и я приняли самый быстрый душ за всю свою жизнь, Пейдж расстегнула первый мешок одежды и вытащила черное, плиссированное в стиле доминирующей женщины бюстье на молнии спереди и двумя черными пряжки на талии, и зауженные джинсы седьмого размера. Это было круто и мне полностью подходило. К сожалению, проблема заключается в том, что у нас с Пэйдж один размер одежды, и она действительно возит в машине полно мешков с одеждой, для того, чтобы выполнять свои задания.

У меня совершенно уже не оставалось времени, чтобы придумать что-то другое, поэтому ничего не оставалось, как надеть это и залезть в машину, Пейдж на скорую руку подправляла мой наряд, пока я рулила, закрепляя двумя английскими булавками, двухсторонним скотчем и используя набор для шитья. Завершало все высокие, с заостренными носками черные сапоги с пряжками по бокам, которые Пейдж одевала всего лишь однажды, сейчас они находились под рулевым колесом, пока я тормозила на красный свет, с манжетами внизу джинс, вы не могли бы даже представить, что они могут принадлежать не мне.

Я могу оставить эти джинсы, взамен тех, которые испортила, валяясь на траве с Гриффином. Не путать заниматься сексом. Хотя иногда мне кажется, что я хотела бы перепутать и заняться сексом. С Гриффином. Голым. В кровати. Или у стены. Или на кухонном столе.

Дерьмо!

— Не могли бы вы заказать мне белого вина с содовой, пожалуйста? — спрашивает Лорелей, устраиваясь рядом со мной с другой стороны, на край барного стула, вытирая барную стойку влажной салфеткой перед тем, как положить на нее свои руки.

Лорелей морщит нос, глядя на бармена, когда ставит перед ней тарелку с раскрошенным арахисом, я окидываю ее взглядом — обычная рабочая одежда — кремовая облегающая шелковая блузка, черные прямого классического покроя строгие брюки, черные лакированные туфельки Mary James, и я откровенно должна признать, что Пэйдж настоящий гений. Не потому, что у нее в сумке был такой потрясающий наряд для Лорелей, но ведь Пейдж пошла на попятную, стоило только Лорелей пригрозить ей, что она упечет ее в дурдом, если попытается одеть ее в красное кожаное мини платье и соответствующие чуть ли не до бедер сапоги на высоких каблуках.

— Милая, это — бар погружения. Они, наверное, даже не знают, что существует такое вино, — сообщает ей Пейдж со смехом.

— Я в замешательстве. Зачем этому парню МакФаддену даже приходить в подобное место? Это — бар колледжа. Он совершенно не соответствует его имиджу, — спрашивает Лорелей, оглядываясь вокруг.

— Предположительно, он приходит сюда все время, пытаясь вдохновить студентов своей идеей. Мне кажется пьяных двадцатилеток легко обдурить, заставить поверить, что инопланетяне существуют, — объясняю я, приподнимая свое бюстье чуть выше, чтобы меня ненароком не арестовали за непристойное обнажение.

— Или на пьяных двадцатилеток легко надеть шлем из фольги и убедить поскакать по бару, — добавляет Пейдж.

— И это тоже.

— О, мой Бог. О нет. О. Мой. Бог, — шепчет Лорелей, смотря широко открытыми глазами куда-то поверх моего плеча.

— На самом деле, все не так плохо. Это всего лишь ром с колой или чем-то еще, — говорит Пейдж, опустив глаза в свой клатч и пытаясь достать блеск для губ.

— Обернись. Подожди, нет. Не оборачивайся. Боже мой. Ладно, обернись, но очень медленно, и веди себя естественно, — говорит нам Лорелей голосом полным паники.

Пэйдж и я полностью игнорируем ее указания, и быстро оборачиваемся одновременно.

Кровь отливает от моего лица, и весь шум бара внезапно уходит на второй план. В противоположном конце, прямо у двери, стоит со стаей подруг Хлоя с оценкой Е. Теперь я еще больше ценю Пейдж за ее решение приодеть меня, прежде чем мы покинули спортзал. И так достаточно плохо, что эта сука на тринадцать лет моложе меня, выглядит как Малибу Барби с длинными, прямыми светлыми волосами, загаром явно от спрея и фальшивыми сиськами, которые находятся так высоко на ее груди, что можно просто положить на них подбородок.

— Вот, выпей это, — приказывает Пейдж, передавая мне рюмку полную янтарной жидкости.

Не отрывая глаз от Шалавы, Разбившей Чужую Семью, я хватаю рюмку и залпом опрокидываю ее, жуткий огонь разливается по горлу, двигаясь дальше к животу. Протягиваю рюмку обратно Пэйдж, требую еще, она кладет пальцы в рот и свистит бармену.

— Кто-то должен накормить эту женщину чизбургером. Она выглядит так, словно не ела с самого рождения, — вещает Лорелей, вставая с барного стула и обхватывая мою руку.

— Ей необходимо устроить пытки с макаронами и картофелем, — соглашается Пейдж, протягивая мне еще один шот.