Пусть умирают дураки

Несколько лет назад между Келлино и Маломаром в ресторане возникла ссора, сопровождаемая тривиальной руганью, и эту историю потом смаковали в газетах все, кому не лень. И Хоулинэн провел тогда изощренную кампанию с целью выставить Келлино героем, а Маломара — трусливым злодеем, тряпкой, директором студии, подчинившимся героическому великому киноактеру. Хоулинэн был гением, конечно. Но немного близоруким. И Маломар с тех пор не давал ему спуску, заставляя расплачиваться.

За последние пять лет и месяца не проходило, чтобы в газетах не появлялись истории о том, как Келлино помогает кому-нибудь менее удачливому, чем он сам. Бедной девочке, болеющей лейкемией, требовалось особое переливание крови от донора, живущего где-то в Сибири? На пятой странице любой газеты сообщалось, что Келлино послал в Сибирь свой личный реактивный самолет. Черный гражданин попал в тюрьму Юга за то, что протестовал? Отпущен под залог, внесенный Келлино. А когда полисмен-итальянец, отец семерых детей, был зарублен «Черными пантерами», попав в засаду в Гарлеме, разве не Келлино послал вдове чек на десять тысяч долларов и учредил стипендию всем ее семерым детям? Когда один из «Черных Пантер» был обвинен в убийстве полицейского, Келлино передал в фонд его защиты десять тысяч долларов. Когда какой-нибудь знаменитый, но теперь уже старый актер, оказывался в больнице, газеты отмечали, что Келлино приходил проведать его и обещал старому чудаку эпизодическую роль в своем новом фильме, чтобы тому было на что жить Один из таких старых чудаков, у которого было припрятано десять миллионов, и который ненавидел свою профессию, дал как-то интервью, в котором смешал с дерьмом Келлино с его щедростью, и это было настолько забавно, что даже великий Хоулинэн ничего не мог с этим поделать.

Но у Хоулинэна были и другие скрытые таланты. Он был настолько пройдошным, что его нюх на молоденьких восходящих звезд делал его Дэниелом Буном в голливудской целлулоидной пустыне. Хоулинэн часто похвалялся своими методами:

— Скажи любой актрисе, что она просто здорово сыграла свою роль в эпизоде. Повтори ей это за вечер трижды, и она расстегнет тебе штаны и займется твоим болтом с такой энергией, будто хочет оторвать его с корнем.

Он был передовым разведывательным отрядом для Келлино, и девушки многократно показывали свои таланты с ним в постели, прежде чем он передавал их дальше. Слишком невротичные, даже по мягким стандартам кинопромышленности, никогда не попадали от него к Келлино. Но, как часто говаривал Хоулинэн: «Кого Келлино отвергнет, ту стоит попробовать».

Маломар, впервые за день испытывая удовольствие, сказал:

— Даже не думай о каком-то здоровенном рекламном бюджете. Это не того рода картина.

Хоулинэн задумчиво посмотрел на него:

— А что, если сделать небольшую частную раскрутку с некоторыми крупными критиками. У тебя же есть парочка таких, твоих должников.

Маломар сухо ответил:

— Не собираюсь я этим получать с них.

Он не сказал о том, что намерен получить с них все сполна на следующий год, когда будет сниматься большая картина. Насчет нее он уже все спланировал заранее, и Хоулинэну от нее ничего не отломится. Он хотел, чтобы звездой стала новая картина, а не Келлино.

Хоулинэн задумчиво смотрел на него.

— Думаю, мне придется организовать собственную рекламную кампанию.

Утомленным тоном Маломар проговорил:

— Просто имей в виду, что это продукция «Маломар Филмз». Согласовывай все со мной. О’кей?

— Ну конечно, — ответил Хоулинэн со своей особой интонацией, как будто ничто иное ему и в голову не могло придти.

Ровным голосом Маломар сказал:

— Джек, запомни, есть граница, за которую не стоит переходить. Вне зависимости от того, кто ты такой. Хоулинэн ослепительно улыбнулся.

— Я никогда об этом не забываю. Разве я когда-нибудь забывал об этом? Слушай, есть тут одна потрясная баба из Бельгии. Я ее припрятал в отеле Беверли-Хиллз, в бунгало. Как насчет завтра позавтракать вместе?

— В другой раз, — ответил Маломар.

Женщины, прилетающие сюда с разных концов света, чтобы их трахнули, утомили его. Он устал от этих красивых, точеных лиц, стройных, элегантных фигур, этих шикарно одетых красавиц, с которыми постоянно фотографировался на всевозможных вечеринках, премьерах и в ресторанах. Он имел славу не только наиболее талантливого голливудского продюсера, но также и человека, у которого были самые красивые женщины. И только самые близкие друзья знали, что он предпочитает секс с полноватыми мексиканками, работавшими прислугой в его особняке. Когда друзья подтрунивали над его извращенным вкусом, Маломар всегда говорил им, что больше всего ему нравится спускаться по женщине вниз, а у всех этих журнальных красоток как раз ничего и нет, по чему можно было бы спускаться, за исключением костей и волос. Мексиканская же девушка — это сочная плоть. Не то, чтобы все это всегда было правдой; просто Маломар, зная, как элегантно он выглядит, хотел показать свое отвращение к этой элегантности.