Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

— Стыдно сказать, но мое желание почти такое же, — с самоиронией продолжила ложная Моги. — Мое желание — исполнять чужие желания. Я стала тем, кто воплощает в жизнь желания других.

— Это…

Все равно что стать шкатулкой.

Дурное желание, откровенно говоря. Если так, то к чему самоирония?

— Но я не смогла всем сердцем поверить в то, что это возможно. Так что шкатулка исполнила мое желание только отчасти. Люди, использовавшие меня как шкатулку, исчезали. А все потому, что шкатулка поймала меня на вере в то, что в жизни желания не могут воплощаться просто так.

Для меня это было ударом. Да сколько шкатулкам нужно испортить судеб?!

— Кадзуки, я дам тебе прикоснуться к своей шкатулке, и ты поймешь, кто я такая. Так ты наконец-то перестанешь спрашивать о всякой бессмыслице.

Она раскрыла мою ладонь и положила себе на грудь.

Я почувствовал… биение сердца.

И в этот миг…

— О…

Я оказался на морском дне. И все-таки там было светло: как будто солнце потонуло вместе со мной. Я завороженно разглядывал глубины вокруг. Красиво. Но холодно. Не могу дышать.

И все кажутся счастливыми. Счастливыми. Счастливыми. Здесь, на самом дне. Они играют с рыбами, задыхаются, раздуваются, леденеют, плющатся от давления и улыбаются. И все здесь бессмысленно. Полный беспорядок. Как в кукольном домике, бумажном театре, комедийном спектакле… Все, все играли трагикомедию.

Там кто-то плакал.

Да, в окружении людей, которые весело смеялись над ним.

«Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!»

Я замотал головой: нет, это все мое воображение. Просто воображение. Я ничего не вижу, нет.

Но тут я кое-что понял. Да, я понял человека, который плакал в толпе, хотя и не мог испытать его чувства.

Там — безнадежное одиночество.

И вот я вернулся с морского дна — ложная Моги отпустила мою руку.

Я медленно отнял ладонь от ее груди и без сил упал на колени.

И в ту же секунду почувствовал на щеках слезы.

Не могу больше! Теперь, когда мне показали все это, остается только признать…

— Это — моя шкатулка, «Поддельное счастье».

…девушка предо мной — Ая Отонаси.

Но ведь у Моги тоже есть шкатулка? Да, есть, но это не причина не признавать Марию. Да и не нужно никаких причин. Ведь я, оказавшись в шкатулке, все и так понял, все ощутил на себе. Я понял, что передо мной Мария.

Наверное, она никому не хотела показывать шкатулку, но все-таки позволила мне прикоснуться.

Чтобы я не сдавался «Комнате удаления».

— Прости, Мария…

В ответ она улыбнулась и покачала головой.

Ненавижу… Ненавижу собственную любовь.

Я понял, понял, что эта девушка — Ая Отонаси, но все равно мои чувства к Касуми Моги не изменились. Я увидел ее улыбку — и она показалась мне бесконечно милой. Моя любовь никуда не исчезала и чертовски сбивала с толку.

Я все плакал. Как сильно я запутался в своих чувствах?

— Кадзуки, — позвала меня Мария.

— А?

И тут она сделала нечто такое, во что даже трудно поверить.

Она обняла меня.

Я все чувствовал, но не мог понять одного: почему?

Совсем на нее не похоже. И объятия какие-то странные, очень неловкие.

— Только ты вспомнил, как меня зовут, — начала Мария, и я ничего не понял из ее слов. — Если б не ты, я бы осталась совсем одна. Не знаю, как это правильно выразить, но ты… всегда поддерживал меня, даже в те разы, когда я считала тебя владельцем, поэтому… — до меня наконец дошло, что она пытается сказать, — сейчас моя очередь помогать тебе.

Мария прижалась еще ближе. Она говорила действительно серьезные, очень сильные вещи, но в ее объятиях силы не чувствовалось — скорее мягкость в каждом жесте.

— Хотя бы теперь, пока ты любишь меня, я буду к тебе добрее.

Я… не знаю.

Не знаю, к кому я испытываю привязанность: то ли к Касуми Моги, то ли к Ае Отонаси, то ли к ним обеим.

Знаю лишь то, что от этого мне хорошо.

— А…

Наверное…

Наверное, Мария совсем не хотела показывать мне шкатулку. Но и не хотела, чтобы я звал ее Касуми Моги. Она ждала, что я приму ее.

Но только я понял это, как решил, что задумываться о таком вообще не стоит, и невольно засмеялся.

— Хосии, так о чем вы с Касуми трепались? — спросил подошедший после уроков Харуаки и с ухмылкой легонько ткнул меня в грудь. — Призналась, ага?

— А… да нет…

Хотя и правда призналась. В том, что она — Ая. Получается, в каком-то смысле Харуаки прав.

— Как-то фигово звучит! Подозрительно! Да ладно, по серьезке, что ли? Блин, аж завидно! Касуми теперь такая милашка…

А, так вот оно что…

Я посмотрел на развеселившегося Харуаки и сразу понял, что делать дальше.

Хорошо, что мы снова встретились с Марией, только неясно, куда теперь двигаться, что делать, ведь владелица, Касуми Моги, пропала.

«Если нарвешься на Кадзуки Хосино, то нарвешься и на меня, бессмертного!»

На ум пришли слова Харуаки — когда-то он вот так пригрозил Марии. Ох и давно же это было, даже не уверен, так ли он вообще сказал.

Ну да, без его помощи не обойтись.

— Харуаки, помнишь, о чем мы недавно говорили? Есть еще кое-что, — вдруг добавил я, и он поначалу удивился, но затем, улыбаясь, кивнул. — В общем, помнишь, я сказал тебе, что понял, как поступить дальше? Так вот, я тогда забыл еще кое-что.

Я посмотрел ему прямо в лицо…