Пустой

Они посмотрели друг на друга, желая убедиться, что оба воспринимают случившееся адекватно. Затем Довбня вскочил на ноги и дважды обошел машину, заглядывая куда только можно.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он.

Водитель нехорошими глазами посмотрел на луг, где в жарких лучах солнца таяли последние клочья тумана, пожал плечами и, не желая ранить профессиональные амбиции медика, осторожно спросил:

– А ты уверен… в смысле, ты не ошибся, когда… может, он всего лишь был без сознания?

– Что?! – вскричал Довбня и постучал себя кулаком по лбу. – Ты соображаешь, что говоришь? Он четыре часа пролежал в воде лицом вниз! Он уже окоченел как коряга!

– Тебе виднее, – ушел от спора водитель. – Я только спросил.

Но медик уже сам засомневался. Он принялся гладить себя по коротко стриженной голове нервными движениями и, нахмурив брови, забормотал:

– Отсутствие реакции на атропин, трупные пятна, помутнение роговицы… Чертовщина какая-то! Я не мог ошибиться…

И тут он подскочил на месте, словно наступил босой ногой на колючку, затем повернулся, жадно вглядываясь в ту сторону, куда уехал трактор.

– Ой-ё-ёй! – шепотом произнес он. – А вот это уже совсем хреново, совсем… Это уже криминал… Вот это я вляпался… Ты не запомнил, какой номер был у трактора?

– Да у него, по-моему, вообще не было номера… А чего ты испугался?

– Ты понял, на что он пошел? – забормотал Довбня, все еще пытаясь увидеть давно исчезнувший за горизонтом трактор. – Труп украл! Нет трупа – нет и преступления. Ликвидация самой главной улики. Вот это да! Вот это поворот!.. Он вроде был синий.

– Кто? Труп?

– Трактор!

– А мне показалось, что желтый с коричневым кузовом. – Эх, что ж мы сразу не догадались! Надо было ему под колеса прыгнуть, но остановить! Где теперь его искать?

Довбня от отчаяния был готов кусать руки. Понимая, что за пропажу покойника с него снимут стружку, да еще какую, он с ненавистью посмотрел на перевернутую машину и кинул косой взгляд на водителя, который был косвенно виновен в случившемся.

– Вот что, – сказал медик твердо. – Ты тут сам разбирайся с машиной. Если вытащишь, то езжай в город и ставь в гараж. А я побегу назад, к следаку. Надо срочно обо всем ему рассказать. По горячим следам он быстро найдет и трактор, и его владельца…

Он даже не взглянул на водителя и не подал ему руки. Страдая от того, что быстро бежит время, вышел на обочину дороги, пока не слишком разбитую колесами и дождем, и побежал, сильно размахивая руками. Вскоре он выдохся и перешел на шаг. Солнце пригревало изрядно, и Довбня снял ветровку с капюшоном. «Ничего, – успокаивал он сам себя. – Трактор – не иголка в стоге сена. Найдется…»

Ему казалось, что он прошел уже достаточно много и вот-вот за очередным холмом появятся зелень садов и крыши хаток, но ему открывалась все та же однообразная перспектива на поля и луга, и звенящую тишину наполняли лишь ветер да неугомонный жаворонок.

Безудержно рассыпая проклятия по абстрактному адресу, Довбня прошел еще не меньше километра и неожиданно встал как вкопанный. Дорога раздвоилась, причем ее ветви разбегались в диаметрально противоположные стороны. Медик смотрел по сторонам, пытаясь вспомнить, с какой именно стороны они приехали. Был бы водитель рядом, он, разумеется, указал бы верный путь. Но до него было уже слишком далеко, и драгоценного времени ушло прилично. Едва не плача от досады, Довбня принялся рассматривать волнистый, млеющий в матовой дымке горизонт. Благодаря своему старанию и острому зрению он насчитал вдали как минимум пять деревень, каждая из которых имела все основания быть Упрягином.

Довбня давно не попадал в столь глупое и безвыходное положение. Ему захотелось уже не просто плакать, а рыдать. Не сообразуясь абсолютно ни с какими доводами, он повернул направо и, с силой шлепая по лужам, упрямо пошел вперед.

К сожалению, Упрягино находилось в другой стороне.

8

– Василий, открывай, не дури! – грозно крикнул участковый и снова постучал кулаком по двери.

Воронцов и Даша стояли поодаль, оглядывая избу, покрытую черной соломой.

– Ну что с ним делать? – в сердцах проворчал Шурик, потирая ушибленный кулак.

– Использовать власть, которую тебе дало государство.

– Он же инвалид, Юрий Васильевич, – взмолился участковый. – Сахарный диабет. И сестра у него… (Шурик покрутил пальцем у виска.) Живут вдвоем на пенсию. А что такое пенсия по инвалидности? Пшик! Раньше у нас аптека была, так Василий инсулин в ней получал. А теперь надо в райцентр ездить, да и там с лекарствами проблемы… Человек он хоть и странный, но безобидный. Может, мы сюда позже придем?

– Вот так, – мягко произнес Воронцов, двигаясь по двору и поглядывая на Дашу. – Вот так представитель власти расписывается в собственном бессилии.

– Мне что – дверь выбивать? – взмолился Шурик. – Если я ударю сильнее, крыша обвалится.