Пустой дом (СИ)

По пути к остановке Тимофей достал телефон – собрался позвонить Афанасьеву. Пока отыскивал в справочнике нужный номер, вдруг засомневался, что тот всё ещё им пользуется – последний раз встретились случайно в торговом центре, перебросились несколькими фразами, и он из вежливости спросил номер «на всякий случай». Лёха надиктовал. В справочнике на букву «Л» абонент отсутствовал. «Как же я его записал?» – недоумевал Тимофей, и зашёл в справочник снова, решив поискать по фамилии. Нужный номер сразу же нашёлся, записан он оказался проще некуда – «Афоня». Пока шёл процесс поиска, уже дошёл до остановки, и решил позвонить, не откладывая – автобуса пока не было.

Лёха ответил сразу, уже после первого гудка. Бодро поприветствовал:

– Тимоха, привет! Как дела?

– Привет, Лёш. Нормально. Ты меня узнал что-ли? Я уж приготовился объяснять, кто такой, и чего звонит, – ответил ему Тимофей, про себя удивляясь такой реакции.

– Да ты чего, память потерял? Мы когда в «Ленте» стыканулись, я тебе номер сказал, а ты для «верочки» набрал меня сразу. Я потом в справочник тебя и внёс. Так что, кто такой, объяснять не нужно, давай сразу ко второму перейдём ­– чего звонишь?

Тимофей всегда удивлялся скорости реакции приятеля, свойственной ему в разных обстоятельствах, и кажущейся простодушной прямоте, с которой тот общался, хотя его никогда нельзя было назвать простым человеком. И лукавить с Лёхой не «прокатывало» – он моментально «просекал» любые «обводки» в разговоре, поэтому Тим даже и не старался хитрить в разговоре:

– Лёш, встретиться хотел, поговорить нужно. Есть вопрос, на который только ты можешь ответить. Просьбы у меня нет никакой. Сможешь время найти?

– Ага. В воскресенье с утра буду на «Верфи». Подъезжай.

– Понял. Договорились, подойду. Всё, до встречи.

– Давай.

Скоро подошёл автобус, и Тимофей, наконец отправился домой. Уже наступил вечер, салон оказался полупустым, и он с наслаждением устроился на свободном сиденье, возле окна. Взгляд блуждал по опустевшим улицам. День заканчивался, суета на улицах стихла, прохожих почти не было, на тротуарах появились опавшие листья, и путник уже немного задремал, когда увидел знакомые очертания своей остановки. Дом был совсем рядом, в магазин заходить не требовалось, и уже через несколько минут он, приговаривая: «Вот он, вот он, дом родной!», проворачивал ключ в замочной скважине.

Зайдя в квартиру, захлопнул за собой дверь, и зажмурив глаза, замер на короткое время. Не меняя положения, досчитал до тридцати. Этот ритуал старался соблюдать каждый вечер, отключаясь в этот момент от дневных хлопот, мысленно отбрасывал все заботы за закрытую дверь, и настраивался на спокойный отдых в долгожданном одиночестве.

После душа переоделся, и поспешил заваривать чай. Пока нагревался чайник, зашёл в «кинозал», как он про себя называл комнату, где находился огромный, в треть стены телемонитор, и с пульта включил его. Чайник уже закипал, пришлось спешить на кухню. Там достал из кладовки поднос, принялся расставлять на него нужные принадлежности – блюдце, чашку, печенье. Готовя «кино-чайный ланч», Тимофей с усмешкой подумал, что эта ежевечерняя трапеза просто мечта мальчиша-плохиша – на подносе стояла банка варенья, коробочка печенья, сахар и чашка с блюдцем. Так, с нагруженным подносом, он и зашёл в комнату. Наконец-то – фильм.

А к просмотру была приготовлена «Филадельфийская история» с Кэри Грантом, Джоном Ховардом и Рут Хасси в ролях. По сюжету красавца Трейси собирается выходить замуж за успешного бизнесмена, как вдруг на пороге появляется её бывший муж Декстер в компании двух корреспондентов, чтобы взять у неё интервью о предстоящем событии.

Тимофей любил, а точнее сказать – безумно обожал смотреть эти чёрно-белые картины, в чём-то наивные, но в то же время бесконечно искренние в бесхитростной подаче эмоций и диалогов главных героев. Он с удовольствием погружался в ту, теперь уже утерянную атмосферу простого кино, где волноваться заставляли не спецэффекты и мастерство каскадёров, а настоящая, чистая актёрская игра и оригинальный сюжет. Не оставлял равнодушным также и совсем иной быт, теперь уже забытый современниками. В эти минуты забывалось всё – скучная работа, нудные и несложные задачи, которые приходилось там решать, мелкие домашние хлопоты.

И только при появлении написанного виньеткой The End, киноман вспомнил о завтрашнем визите к Афанасьеву. А встретиться нужно было именно лично, такие вещи, как необусловленный интерес к пустующему дому, по телефону едва ли объяснишь. Да и разговор лицом к лицу невозможно заменить ничем другим.

*****