Пустой мир. Кровь и честь

– Вольный порт не собирается признавать своего протектората ни над одной из сторон, равно как и не желает участвовать в данном конфликте, – он осторожно подбирал слова так, чтобы даже случайно не допустить какой-либо двусмысленности или недосказанности. Задержавшись на пору секунд, посол добавил, – Боевые действия ведутся на нашей суверенной территории, которую нам позволено защищать любыми силами и средствами, вне зависимости от того, насколько законны идущие там бои. Сейчас у вас есть возможность эвакуировать свои войска с территории анклава, о чем мы в данный момент настаиваем, таким образом прекратив сражение и уничтожение имущества и граждан Самрии. У вашего соперника подобных возможностей пока нет, из-за чего, в силу необходимости, они будут вынуждены пока остаться на территории нашего порта, но мы немедленно уведомим их сюзерена о сложившейся ситуации и так же, как и от вас, потребуем их немедленной эвакуации. Мы заявляем о нейтралитете, но так же имеем право защищаться, что включает в себя и уничтожение войск любой из сторон конфликта. Вне зависимости от того, к кому относятся, если они нарушают условия нашего нейтралитета, – посол повторился и посмотрел на Эдварда, но обнаружил на лице оппонента лишь многозначительную улыбку, вроде как забавлявшегося всей сложившейся ситуацией.

– Справедливое требование, – кивнул тристанский барон, – Если бы не одно «но». Нам необходимо физическое уничтожение каждого, кто мог бы выступить официальным свидетелем произошедших здесь событий, – заметил, как дернулся мускул на лице посла, но решил не предавать этому особого значения, и только краем зацепил очень важную для самрийских властей тему. Линкоры несли на себе достаточный боезапас, включая в себя несколько планетарных бомб, вполне способных нанести катастрофические разрушения по всему острову, и если бомбардировка начнется прямо сейчас, флот просто не успеет ее предотвратить. Эдвард же с серьезным видом продолжил, – а это требование подразумевает всех солдат и офицеров Вассария Гельского, что находятся сейчас на территории вашего порта. И, к сожалению, я не могу согласиться с предложенными вами условиями, не смотря на то, что нахожу их вполне справедливыми, – опасное заявление, особенно, если учесть, в определенном смысле вся Самрия является свидетелем произошедшего, а ее официальные представители и их слова тоже могут рассматриваться королем как вполне законное обвинение.

– Могу вас заверить, что мы не собираемся выступать как обвинители или защитники какой угодно из сторон данного конфликта, – сказал посол даже быстрее, чем Эдвард ожидал, не потратив ни секунды на размышления, – у меня есть полномочия говорить такие утверждения, так что можете рассматривать их как официальное заявление правления вольного порта. Конечно, мы не можем гарантировать, но не кажется ли вам самим, что те уцелевшие, что еще находятся внизу, не смогут предоставить никаких конкретных доказательств, что именно Тристанский барон организовал это нападение? – он перешел на более личный тон, чем еще больше удивил Эдварда.

– Если Самрийский анклав гарантирует, что не станет выступать как свидетель или обвинитель в случае возможных разбирательств, то я готов начать отвод своих войск, – кивнул тристанский барон, – мне так же необходимы заверения, что Самрия не станет оказывать поддержки уцелевшим войсками Вассария Гельского, все еще остающимся на территории порта, равно как и какую-либо поддержку в расследовании произошедшего здесь.

– У меня есть полномочия заверить вас, что вольный порт не будет оказывать никакой поддержки оставшимся войскам за исключением тех, что указаны в договоре, заключенном с их сюзереном, – неуверенно начал посол. Эта фраза так же означала, что недобиткам, какие еще останутся, если отвести войска прямо сейчас, будет обеспечена медицинская и иная помощь для поддержания их существования до прибытия сюда подкреплений Вассария. На произвол судьбы их не бросят, но, с другой стороны, Эдвард понимал, что и дальше настаивать не стоит, уже подошел к границам терпения самрийцев. А посол вольного порта еще не закончил, – Мы разрешаем лишь эвакуацию оставшегося снаряжения и личного состава, но не приемлем каких-либо эмиссаров от вашего лица или ваших соперников для проверки и личного наблюдения за выполняемыми условиями. И это будет касаться так и возможных требований о проведении расследования случившегося, – он кивнул головой, подтверждая слова Эдварда, – Вольный порт не намерен более участвовать во внутренних спорах Рейнсвальда, вне зависимости от того, между кем они ведутся.

От этих слов Эдвард едва сумел удержать свои эмоции при себе и только кивнул в ответ. Самрийские верфи получили урок, что значит участвовать во внутренних спорах рейнсвальдских дворян, позарившись на большие прибыли, и не желали больше иметь дела с внутренней политикой королевства. Точно так же, как и получил урок Вассарий Гельский, решивший, что может обмануть всех и сам диктовать условия.