Пустой трон

Ехать нам было недалеко. Едва оказавшись на гребне холмов, мы учуяли дым, говорящий о близости очагов Сирренкастра. Мы спешили, и у меня ныли ребра. Земля по обе стороны римской дороги принадлежала Этельфлэд, и то была добрая земля. В полях, под охраной людей и собак, паслись первые ягнята. Эти угодья Этельфлэд получила от отца, однако брат мог отнять их. Неожиданный приезд Этельхельма в Глевекестр указывал на союз между Эдуардом и Этельредом. Или, скорее, на то, что Этельхельм принял решения, определяющие судьбу Мерсии.

– Как поступит он с мальцом? – спросил Финан, в голове которого явно крутились те же мысли, что и в моей. – Перережет глотку?

– Нет. Ты ведь знаешь, что Эдуарду нравятся близнецы. – У Этельстана была сестра-двойняшка, Эдгит.

– Упрячет Этельстана в аббатство, – предположил мой сын. – А Эдгит – в женский монастырь.

– Скорее всего.

– В какую-нибудь отдаленную обитель, – продолжал сын. – Где скотина-аббат выбивает из тебя дурь каждые два дня.

– Может попробовать сделать из него священника, – заявил Финан.

– Или будет надеяться, что парень заболеет и умрет, – сказал я и поморщился, когда конь въехал на грубо замощенный отрезок дороги. Дороги разрушаются. Все разрушается.

– Тебе не стоило ехать верхом, отец, – укорил меня сын.

– Болит постоянно, – возразил я. – И если прятаться от боли, так я ничего делать не смогу.

Однако путешествие выдалось мучительным, и, подъезжая к западным воротам Сирренкастра, я едва не плакал, но пытался скрыть боль. Вот интересно: способны ли мертвые видеть живых? Может, они собрались в главном пиршественном зале Валгаллы и наблюдают за теми, кого оставили на земле? Я представляю, как Кнут сидит там и думает, что вскоре я к нему присоединюсь и мы вместе поднимем рог с элем. В Валгалле нет боли, нет печали, нет слез, нет порушенных клятв. Я видел, как Кнут улыбается мне – не радуясь моей боли, но потому, что при жизни мы нравились друг другу. «Приходи, – говорил он. – Приходи ко мне и живи!» Искушение было сильным.

– Отец? – В голосе сына слышалась тревога.

Я заморгал, окутывавшая взор пелена рассеялась, и я увидел, что мы стоим у ворот и один из городских стражей хмуро смотрит на меня.

– Господин! – воскликнул он.

– О чем ты говорил?

– Люди короля в доме госпожи, – повторил воин.

– Люди короля! – выдохнул я, и стражник уставился на меня. Я повернулся к Осферту. – Не медли! Найди Кутберта! – Путь в Фагранфорду лежал через город. Потом я снова обратился к воину: – Люди короля?

– Короля Эдуарда, господин, – пояснил тот.

– И они до сих пор там?

– Насколько мне известно, господин.

Я пришпорил коня. Дом Этельфлэд принадлежал некогда римскому военачальнику. По крайней мере, я предполагал, что это был дом военачальника, – то было роскошное здание в углу старого римского форта. Стены форта обвалились, за исключением северной, образовывавшей часть городских укреплений, но оборонять дом не составляло труда. Он обрамлял просторный внутренний двор, внешние стены были сложены из камня цвета меда и не имели окон. Вход с колоннами смотрел на юг, а устроенная Этельфлэд новая дверь со двора конюшни вела через северную стену города. Ситрика с шестью парнями я отправил караулить именно этот северный вход, а сам с тремя десятками направился к небольшой площади перед южным. Там собралась толпа зевак – все гадали, зачем король Эдуард послал вооруженных людей в Сирренкастр. Толпа разошлась, когда копыта наших коней громко зацокали по улице, и вскоре мы оказались на открытом пространстве. Я заметил у дверей дома Этельфлэд двух копейщиков. Один сидел на каменной урне, в которой росла крохотная груша. При нашем появлении он встал и схватил щит, второй же застучал в закрытую дверь тупым концом копья. Оба были в кольчугах, шлемах, с круглыми щитами, на которых свежей краской был намалеван дракон Уэссекса. В двери был прорезан небольшой люк. Я заметил, как он приоткрылся и кто-то уставился на нас. Двое парней сторожили лошадей в восточной стороне площади, рядом с высокой бревенчатой церковью Этельфлэд.

– Пересчитай коней, – велел я сыну.

– Двадцать три, – почти без промедления ответил тот.

Значит, нас больше.

– Драки я не жду, – пробормотал я.

Затем изнутри дома донесся визг.

Визг, проникающий в уши с силой добротного копья, что пробивает ивовые доски щита.

– Боже правый… – выдохнул Финан.

Крик оборвался.

Глава вторая

Дверь дома Этельфлэд отворилась.

Появился Брайс.