Пустошь. Нулевой круг

Волновался ли я? Конечно. Даже я немного волновался, что же говорить о маме? Лицо её было спокойно, но я видел, как побелели пальцы, сжимавшие борт фургона. Слышал треск дерева, которое не выдерживало силы её эмоций. Впереди уже можно было различить лица людей у высоких стен Арройо.

Да, перед нами были стены места, где мы с мамой появились на свет. Где были родные нам люди, от которых мы так и не дождались помощи. Отсюда, с невысокого, но всё-таки холма открывался вид на весь посёлок, позволяя нам заглянуть за его стены. Я вытянул из мамы всё, что она знала про него. А знала она много, не зря хвалилась, что большая часть библиотеки посёлка ей прочитана. Поселение было создано вокруг небольшого озера с подземным источником. Сейчас, спустя годы, люди окружили озеро искусственными берегами. Сомневаюсь, что это глина и не могу представить, сколько ушло сил, на то, чтобы вырубить в окрестных развалинах Древних столько камня. Но сейчас, в центре посёлка на его площади было огромное голубое зеркало воды в чёрной, прямоугольной оправе. За высокими укреплениями были не только сотни привычных мне невысоких домиков, но стояли и огромные, возвышающиеся даже над стенами, здания, с необычными, изогнутыми ярко-красными крышами.

— Знакомые лица, — внезапно сказала мама. — Одного из стражников я помню. Лицо точно знакомо, а вот имя. Никак не вспоминается. Столько лет.

— А какая разница?

— Да никакой. Просто.

Мама замолчала. Нарушила тишину Лейла. И я ей был благодарен, потому что молчание тяготило и, казалось, что мама обиделась, но, чтобы заговорить самому, ничего не приходило в голову.

— А как зовут бабушку с дедушкой?

— Марвит и Леги.

— Леги, — протянул я. — Это не по ней назвали сестру?

Та тут же навострила ушки и уставилась любопытными глазёнками на маму.

— Да. Римило скучал. Я не то чтобы была рада, но и сильно не противилась. А теперь, — мама наклонилась и нажала на носик Лейлы. — Считаю, что это лучшее имя на свете для моей девочки.

— Да! — закричала сестра и принялась подпрыгивать на скамейке передка. Ящеры невозмутимо и привычно продолжали бежать за головной повозкой.

Мама ещё в первый же день объединения фургонов в караван, отослала прочь извозчика из Арройо. Парень, даже не знавший маму, с удовольствием и без споров уступил ей вожжи и погоняло, а сам перебрался к приятелю на наш второй фургон. Зря он ухмылялся. Маминого опыта путешествий с лихвой хватало, чтобы заткнуть за пояс любого из этих парней. Хотя меня то, с какой точностью мы, все чемпионы, в один день съехались к тому озеру в пустошах, сильно впечатлило. А услышав от мамы, что через год практики, да в одном и том же месте, любой, у кого мозгов больше, чем у джейра, сможет так же, лишь недоверчиво покрутил головой.

Проверять это я не собирался. И ни разу не попросил вожжи у мамы. Я не смогу всё успеть. Мне и так хватает своих забот. После неспешной прогулки до Чёрной и обратно я вернулся изрядно успокоившийся. На это путешествие у меня ушёл целый день, потому что я впервые не бежал, выжимая из себя всю доступную мне скорость, и уговаривая тело впитывать всё больше и больше силы. Нет. Я просто прогуливался, устроив себе полный отдых от всего, и, вообще, не думал о силе. Шёл, оглядывая робкую зелень молодой травы, которая изо всех сил спешила вырасти, пока с неба капают первые и такие долгожданные дожди. Трогал тёмную, горячую, грубую и глубокоизрезанную морщинами кору свинцовых деревьев, с которой дожди ещё не сумели смыть пыль окончившейся суши. Растирал в руках крохотные листики протуса и нюхал пальцы, которые пахли детством и Лейлой. Провожал взглядом спугнутых, из невыгоревших остатков засохшей травы, птиц и замирал, глядя им вслед в небо. Смотрел на высокие тёмные облака, что неспешно ползли по нему, считал далёкие молнии. И ни о чём не думал. Очнувшись от созерцания, снова шёл вперёд.

На следующий день я сходил к Ориколу, уже вполне спокойно с ним поговорил. О многих вещах. Окончил все дела. Отдал последний долг Рикто. И теперь у меня в руках был свиток с техникой. Его бывший Воин начал писать ещё для моего отца, а вручил только мне. Зря мама наговаривала на него. Они просто не успели. Но, едва проглядев описание техники, я понял, что она ничуть не смогла бы помочь отцу. И отложил свиток, ничего не сказав маме. Ни к чему.

Теперь же настала пора снова раскатать его. Столь странная архаичная форма книги была данью традиции и удобству тренировки. И я все эти дни путешествия провёл, почти не сходя с фургона. Заучивал названия узлов, пути следования силы и пытался повторить технику на своей схеме меридианов. Легче всего у меня вышло заучить печати с символами и надписями. Неудивительно, после беседы с Ориколом, ясно, что воображение — это моя сильная сторона. Вот только с проведением силы и запитыванием печати результатов не было. Ведь не было средоточия, с которого и должен начинаться путь восхождения Воина. Да и вообще ничего не было. Только каналы силы с зачатками будущих узлов.