Пустыня внемлет Богу. Роман о пророке Моисее

Позднее, взвесив сказанное, Итро остается доволен. Этот сентиментальный убийца младенцев ни за что не согласится на снятие слежки. Да и дочь не решится ему это сказать. Ведь однажды именно ей в присутствии Итро, который, как и все окружающие, воспринимается им не более чем тень, этот ласковый изверг с небесного цвета глазами, в углах которых, несмотря на все капли и мази, к вечеру накапливается гной, сказал, что в поднебесной империи Кемет не было и нет места доносам и слежке.

На этот раз Итро ошибся. Дочь повелителя миров проявляет невиданную доселе настырность. При разговоре присутствует великий Анен, который тут же становится на дыбы. Повелитель миров знает слабость великого Анена выходить из себя даже только при упоминании имени Итро.

Он изучает великого своего жреца все тем же загадочным взглядом Горемахета, которого северные народы, погибая от страха, зовут Сфинксом, взглядом крокодила, готовящегося проглотить ничего не подозревающую жертву, и странная улыбка, то ли обращенная внутрь, к своим мыслям, то ли откровенно презрительная к окружающему миру, блуждает на его таинственно-плоском лице.

2. Итро учится мыслить в движении

Первым делом Итро, после нескольких отказов, скрепя сердце дает согласие Месу: он взберется на столь ненавистную ему колесницу, видя, насколько важно внуку повелителя показать ему, Итро, свое искусство управления этой сатанинской игрушкой, предназначенной главным образом сеять смерть. Морщась, он сам удивляется легкости, с которой нарушил собственный зарок.

Дело еще осложняется тем, что Месу не хочет гонять по накатанным дорожкам. По его прихоти быстро снаряжают кораблик на юг, против течения Нила, до первого порога. Вот где, на скальных высотах, Месу покажет свое искусство, если не сломает шею себе и своему учителю.

Сидит Итро на палубе под зонтом, обвеваемый полдневным жаром. Их только двое на палубе: он да капитан в своей будке, плавно ведущий кораблик против течения. Но каково гребцам, там внизу, которые истинно в поте лица волокут длинными веслами тяжкие, как масло, воды.

Три охранника, по мнению Итро, профессиональные ищейки, дрыхнут по каким-то углам за неимением дела. Месу в своей каюте то ли дремлет, то ли угрюмо смотрит в бревна замершего и в то же время движущегося потолка.

За последние недели Итро уже привык к своенравию этого молодого человека и многое прощает ему за его невероятные способности, которые сами по себе залог будущей нелегкой жизни, уже накатывающей на него, как сворачивающийся в жгуты и змеи вал нильских вод накатывает на кораблик.

И хотя нити этих вод весело сверкают на солнце, срываясь с весел, но истинная их суть в обнаруживающейся до отрыва от весла осклизлой тягучести, делающей их похожими на каких-то несуществующих и тем не менее мерзких речных мокриц-многоножек.

Итро учится мыслить в движении.

Этот урок, сам того не зная, опять же преподал ему Месу. Перед тем как сесть за выполнение домашнего задания, он вскакивает на чертову колесницу и часа полтора носится где-то как угорелый. Это можно определить при его возвращении по взмыленным лошаденкам и осунувшимся лицам охранников.

Обычно, находясь в дороге, к примеру на родину, в дальний Мидиан, передвигаясь пешком или на верблюжьем горбу, Итро жадно вбирал в себя окружающую жизнь, лица, их судьбы, жалобы и шутки. Но мыслить он мог лишь в абсолютном одиночестве, погружаясь в самого себя.

А этот молодой человек после двухчасовой скачки по каким-то кочкам сел и одним духом написал поистине целый трактат о водах многих, струях, жгутах, змеях, водоворотах, смертельно втягивающих омутах и воронках, обозначающих рождение независимого потока в толще катящихся вод и его борьбу за свое существование. Прочитав это, Итро неделю ходил под впечатлением и не мог думать ни о чем другом. Вот и сейчас эти тягучие нити вод зацепили его сознание витком тех же водоворотов из трактата Месу, который ведь и сам подобен такому лишь зародившемуся и еще не развернувшемуся потоку в неохватной массе прущей вслепую жизни.

Кораблик замедляет движение. Несмотря на ускорившуюся дружную работу весел, его начинает относить по кривой к берегу, и значит, согласно трактату молодого человека, ощутимо влияние еще невидимот, но приближающегося порога, который денно и нощно превращает мирно-слепую массу вод в клубок выпучивших незрячие бельми, дерущихся водяных змей, так и рушащихся в этой схватке с высоты. Молодой человек тут как тут, наклонился над неспокойными водами, будто усиленно ищет собственное отражение.

3. Равновесие и гон колесницы. Предчувствие падения или мощи рушащейся водопадом жизни?