Пустынное пламя

Вот только парень, по всей видимости, хотел лишить себя этого самого будущего. Всё утро Вин трудился, не покладая рук. Из деревни Печали поступил большой заказ на амулеты. Надобно было всю стражу снабдить амулетами от проклятий. Заказчик, староста той деревни, не слишком точно описал свой заказ. Не то от порчи, не то от сглаза, не то от недоброго духа следует амулеты делать.

"Всё и сразу!", сказал тогда Вину крепкий высокий мужчина, годов восьмидесяти. Эльфы в это время только в силу входят и планируют семьи. Этому же жителю Ниргурии не повезло и он слишком рано стал местным старостой своей деревни, носившей не слишком радужное название. И как принял сей пост, так и посыпались на него несчастья. То девка сбежит, что потом не найдешь, то зверье стало слишком близко подходить к деревне. А поговаривали, что некоторые видели даже буйных элементалей.

Буйных элементалей… Вин тяжело вздохнул. Он, конечно, не верил в эти сказки, но всё, что происходило вокруг него, говорило об обратном. Мир сходит с ума. Сначала неизвестные болезни посыпались на голову и целителей, и амулетчиков от чего и те и другие полностью завалены работой. Потом странный песчаный буран, выросший посреди ранее прелестного южного города, полного цветов и сочных фруктов. Теперь же там был песок, смерть и отчаяние. Да и в целом — бед хватало. От стандартных поисков потерявшихся, до лечения больных.

Вин умирал в постоянной работе. С каждым разом ему казалось, что вот-вот передаст всё своё дело первому попавшемуся эльфу, если не человеку, да и дело с концом. Пусть будущий зачаровник сам разбирается что со всем этим делать. Но нет. Совесть не позволит. Поэтому эльф сейчас сидел, сгорбившись, и доделывал последний амулет на защиту от порчи. Осторожно проделал отверстие в камушке и медленно просунул в него тонкую веревку из джутовых растений. Плотная, тонкая. Такую захочешь порвать, сам без пальцев останешься. Сделал маленький узелок, подергал для проверки прочности и отложил в коробку к ранее сделанным.

Темнело.

Вин поднял свой уставший взгляд на окно за которым уже садилось солнце и небрежно выругался. Он окликнул своего ученика:

— Амато! Амато, Великие тебя раздери, где ты? Амато!

Но в ответ была лишь тишина. Зачаровник медленно и тяжело вздохнул. Он оперся слегка полноватыми руками о стол и с кряхтением поднялся. Эта работа состаривала его на несколько столетий вперед — в этом не было сомнений. Плотные губы слились в тонкую линию, а между бровями пролегла складка.

— Накажу рисовать эти треклятые руны более тысячи раз! — выругался зачаровник. — Амато! У меня спину уже ломит, помог бы! Амато!

И вновь тишина. Шаркающими шагами Вин вылез в темный душный коридор. На лбу вновь залегла складка от недовольства, а на скулах заиграли жевалки. Глаза недовольно блеснули и зачаровник быстрыми шагами направился в комнату своего ученика. Распахнув дверь, мужчина остолбенел. В комнате было пусто, свечи были потушены, как день назад и всё осталось таким, каким Амато оставил вчерашним вечером.

— Это что же… Не пришел? — зашипел от недовольства Вин, сощурив глаза.

Он покрутился по комнате и убедился, что ученика действительно здесь не было. Тогда же зачаровник обошел соседние комнаты, — вдруг Аматино паясничал где-то поблизости, — но и там не находил эльфа. Выбежав во двор, Вин проклинал своего ученика так сильно, что соседи выглядывали из окон, стараясь разглядеть, на кого в этот раз ворчит старый и вечно недовольный эльф. Но только все, что видели любопытные жители деревеньки, как Вин заглядывал под каждый куст и как забегал в дом, а потом вновь выбегал обратно на улицу, грозясь кому-то расправой.

— Совсем уже старый из ума выжил, — посетовала мимо проходящая женщина.

— Дядя Вин снова чудачит? — поинтересовался какой-то ребенок, кидая другому мяч.

— Да он вечно чудачит, — отвечал ему второй.

Зачаровнику же было всё равно. Он накинул на плечо свою старую потрепанную временем сумку, похлопал себя по кармансам и, убедившись, что запасся парой-тройкой свободных амулетов, направился к черте деревеньки. Хромая на одну ногу, Вин через каждые десять-двадцать шагов ворчал на Амато. Клялся, что заставит бездельника делать две тысячи амулетов, но перед этим обязательно выпорет, как нерадивую козу. Вин ойкнул, хватаясь за колено и останавливаясь. Затем снова разразился угрозами, показал кому-то кулаком и направился дальше. Его старались обходить и не замечать, а зачаровник, в свою очередь, делал то же самое по отношению к жителям своей деревни. У него была одна цель — дойти до дома Амато. Его ученик жил на краю деревни, вдали от всех и каждого. И как же Вин был зол на него, на его дом, на дороги, полные камней и на надоедливых ребятишек, которые носились вечером по улице.

— Солнце пятку обожгло,

И глаза тебе выжгло

,

Превратило тебя в кремень,

И поставило же в темень!

В темноте ползли жуки,

Пожрав все твои глазки,

Потому сейчас ты слеп,

Начинаешь ты ранлеп!