Путь

— Рассказывай давай с начала, Боря, что там с тобой за беда-печаль приключилась, всё разрулим! — лёгким жестом махнул выпивший Пика.

— А приключилось такое, Пика, что меня, Борю Менялу, хлопнули какие-то нездешние наглецы! Ворвались ко мне, ствол приставили к башке, я начал было что-то им предъявлять и рассказывать, а они сразу же мне двинули по роже, видишь?

— Вижу, вижу! Взяли на хлопок, говоришь? Залётные? А на что же они покусились, негодяи? — хохотнул Пика.

— В том то и дело, Пика! На безделушку! Эти два дебила забрали пустышку совершенную и даже ни рубля денег из кассы не дёрнули! Деревенские лопухи, точно тебе говорю! Не местные, иначе бы ко мне не ломанулись. Но проблема то в другом, Пика! Эти два мешка с говном увидели у меня на столе наручники, и один из них, придумал, тварь, меня к батарее приковать. Чтобы я ментам не стуканул, говорит. Я! Прикинь? Я — ментам? И из-за этой грёбаной херомантии я там столько просидел возле батареи, что чуть не обосрался, Пика, прочухай* (почувствуй), про что я тебе разговоры разговариваю! Реально, всё так и было! Ей богу, Пика, я едва не обдристал себе штаны!

— Ладно, ладно, давай без подробностей, слышь! Чую я, что ты чуть не обосрался. Так на что хлопнули-то тебя, Боря? Перстень, поди, какой старинный, из меди с зеленым стёклышком? Ты это любишь… — уважительно смеялся над ним Пика, ведь стараниями Менялы сбывалось все, что его бригада добывала на просторах Союза.

— Нет-нет — на безделушку, сын в схоле выменял копию старинного пистолета, ему цена две копейки, а я его покрасил старилкой и за сорок рублов на продажу выставил. На кой им он нужен был, уродам? И где теперь эти говнюки, и где пистолет, за который рублы заплачены, и где мне все это искать, ты мне это скажи?

— Не этот пистоль, погляди-ко? — вдруг раздался голос Юсуфа с другого конца стола.

Боря обернулся, прищурился и, помедлив, кивнул:

— Этот, этот! — успокоившись, произнёс Боря и облизнул губы. — А откуда он у вас?

— Вспомнил! Я у тебя этот пистоль и видел, — довольно сказал один из собутыльников, подтверждая сказанное Менялой. — На деревянной витрине у тебя стоял.

— Точно, точно — там! — быстро покивал головой Меняла.

— Боренька, а уж не эти ли ребятки тебя опрокинули, слышь? — медленно развернулся и, показав на забившуюся в углу троицу, вопросил Пика.

— Где? А! Вон они! — вдруг разглядел их Боря Меняла в полутемноте и зарычал, тыкая пальцем. — Вот эти пидоры, Пика, вот они, говноеды! Мочи их, ублюдков! Мочи их, Пика!

В тишине стало слышно, как поскрипывали половицы пола.

Оливер сглотнул, Оливия учащённо задышала, Лой негромко пробормотал:

— Нам уже пора начинать думать, чтобы тихонечко идти.

— Ну что, цуцыки, молитесь! — цокнул языком Пика, потирая руки. — Первый раз, слышь, первый раз вижу таких ебланов, которые бы за десять минут завалили испытательный срок. Сколько лет живу — никогда в жизни подобного долбоящерства не встречал. Вы решили у меня же украсть, и мне же впаять? Да вы просто попутали настолько, что…

— Я и девку эту знаю! — вдруг прервал его Боря. — С ней Бо живет!

— О как?! И ещё, оказывается, с этой сучкой Бо живёт? — вдруг очень громко удивился Пика и повернулся к Боре. — То есть, что значит живёт, слышь?

— Вроде, как говорят, что Бо ещё стала немножечко би… — неуверенно начал Меняла.

— Так Бо «подлиза» стала, оказывается? — расхохотался Пика. — Ой, дела, ой, насмешил, слышь! Прикиньте, пацаны — Бо то у нас, оказывается, у вот этой вот красоточки… Ой, Боря, как я рад, что ты ко мне сегодня заглянул! Я и вопрос твой решил на ходу, да ещё и за это подарков получил — целых три. Хороший вечер у нас сегодня ожидается, пацаны, не ожидал, что так весело будет! — продолжал потирать руки Пика и потихонечку направился в их сторону. — Сначала мы вот что сделаем, слышь: по очереди оприходуем девку, как я и говорил, на столе её расстелем и в два ствола по кругу отжарим. В уши спички воткнем, неглубоко, будет кочевряжиться, поглубже засунем — глухие шлюхи выше ценятся, запомни это, пока ещё слышишь, слышь, — нагло поглядел он в глаза Оливии и бросил взгляд на Оливера. — А эти два хера с горы пусть наблюдают, как их сестренку басотой шпилят* (занимаются групповым сексом). И пока мы её приходуем во все дыры, эти пускай… не знаю даже, потом с ними решим, может и их девочками сделаем, а, пацаны? — широко открыл рот и высунул язык в показном смехе Пика. Пацаны заржали, медленно придвигаясь. Юсуф, где стоял, там и остался, а охранник возле двери запер её на ключ.

Напряжение настолько возросло, что даже замигал свет в лампочке, висевшей подле Лойера.

— Ты её не тронешь! — вдруг раздался хриплый от волнения голос, и Англичанин выдвинулся вперёд, выставив кулаки. Оливия спряталась за спину Лойя, тот оглядывался, перебирая варианты, но ничего не находил — в этом пустом углу без окон и дверей ничто не могло помочь им избежать участи.

— Что ты там сказал, я не расслышал? — остановился Пика, молча опустил руку за спину и медленно вытащил из тайника в поясном ремне тонкую пику в виде буквы Т с длинной обоюдоострой ножкой.